Ненавижу. Скучаю. Люблю

Я подошла к Левакову довольно близко, взглянула с высоты своего низкого роста и тихо прошептала:

— Успокойся, пожалуйста.

— В самом деле, — кивнул охранник, намекая, чтобы Антон прислушался. Он еще раз дернулся, но его крепко держали. Потом мужчина обозлился, потянулся к черной палке за спиной, которая висела на его ремне. Я сразу поняла, он планирует ударить Левакова, чтобы тот перестал храбриться.

— Пожалуйста, не надо, — на автомате я ухватила массивную кисть руки незнакомца, сжала ее в замок тонкими пальцами и посмотрела, едва сдерживая слезы. Глаза, итак, наполнялись влагой. Больше всего на свете мне не хотелось видеть, как Антона бьют.

— Не трогай его, Снегирева! — крикнул Леваков раздраженно. Однако я не обратила внимания, продолжая сжимать кожу охранника.

— Пожалуйста, Антон, — перевела взгляд на парня. — Прекрати! — прорычала, ощущая, как по щеке покатилась слеза.

— Убери от него свои руки, — прошипел Леваков, по лицу парня бегали желваки. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не начать вновь дергаться и кричать.

— А вон и скорая, — сказал другой мужчина. Я оглянулась, замечая желтую машину с надписью реанимация. Они приехали довольно быстро. Ребята все словно ожили в этот момент. Начали подниматься, Света даже подбежала к Максиму, хотя до этого к его обмякшему телу никто не приближался.

Фельдшеры в синей униформе выскочили из автомобиля. Их машина стояла у высоких железных ворот, а драка произошла возле первой беседки. Мужчина и женщина в форме практически бегом устремились к пострадавшим, оглядели их, потрогали пульс, а потом огласили.

— Жив! — сообщила вердикт женщина-врач, коснувшись Макса. Я довольно громко выдохнула и только сейчас убрала руки от охранника.

— Второй тоже дышит, Андрей, давайте носилки. Погружаем. — Из автомобиля скорой вышел высокий жилистый парень, видимо он и был Андреем. Открыл дверцы и начал копошиться.

— Я с вами, можно? — слезно попросила Надя.

— Надь, — прорычал Леваков. Однако сестра его не слушала. Она сперва отошла от Кости, позволяя уложить его на носилки. Затем с каменным лицом прошла мимо нас и уселась в машину скорой помощи. Максима тоже погрузили довольно быстро. Я думала, с ним захочет поехать Света, но та лишь скривилась и ушла в беседку. Видимо любовь закончилась раньше, чем началась.

— В какую больницу вы их повезете? — крикнула я.

— В первую, в травматологию, — сообщил медработник. А через пять минут двери авто захлопнулись и скорая вместе с плачущей Надей, отправилась в больницу.

Буквально сразу охранники отпустили и Антона, однако строго наказали немедленно уехать. Детишкам тоже задерживаться не советовали, и вообще затребовали возместить деньги за испорченное настроение других отдыхающих.

Я не знала, что делать дальше и как выбираться из этой глуши. Вытащила телефон, уже думала вызвать такси, но Леваков неожиданно схватил меня за руку и потащил за собой. Его пальцы были безумно горячими, они обжигали кожу кисти. Я засмотрелась на спину Антона, на лопатки, которые выпирали из-под ткани черной футболки. Сердце в груди забилось быстрей, кровь по венам стала обжигать. Меня всю обдало непонятным жаром.

Возле черного джипа знакомой марки, Леваков открыл пассажирскую дверцу и практически силой запихал меня внутрь. Он ничего не спрашивал, я ничего не говорила. Мы молча двинулись с места. Молча начали путь в неизвестном направлении.

Я отвернулась к окну, рассматривая поля, и фазенду, которая оставалась позади. На трассе почти не было машин, поэтому мы спокойно превышали скорость и в какой-то момент догнали скорую. Антон хорошо водил, уверенно маневрировал, нагло подстраиваясь позади авто с мигалками. Я же изредка поглядывала в его сторону, сжимая руки перед собой. Ситуация походила на сон. Ну, разве могла я представить, что буду ехать с человеком из грез в одном салоне? События последних дней не перестают удивлять. Поразительно.

Мы доехали до больницы довольно быстро, припарковались возле шлагбаума, потому что дальше нас не пустили. Антон вышел, я тоже покинула автомобиль следом. Впереди была небольшая аллея, усыпанная кустами из разноцветных роз: красные, розовые, желтые, фиолетовые. С другой стороны росли высокие березы и пару пышных елей. Красиво и умиротворенно.

У входа в отделение, Леваков остановился. Оглянулся ко мне, и строго произнес.

— Жди здесь. Я узнаю и вернусь. На лавке посиди.

— Ладно, — я кивнула. На самом деле, мне и самой не хотелось заходить внутрь. Никогда не любила больницы, особенно их запах и ощущение обреченности, которым были пропитаны стены госпиталей. Уж лучше на свежем воздухе, тем более погода позволяла.

Я прошла к скамейкам, они располагались вдоль широкой тропинки. Свободных почти не было, спасибо солнцу и теплому осеннему ветерку, многие пациенты сидели под открытым небом. Кто-то в одиночестве, а некоторые в компании целых семей и друзей. Я спустилась вниз, проскользнула мимо маленького фонтана, где изо рта золотой рыбки поливали прозрачные струи воды, и уселась на лавку.