Ненавижу. Хочу. Люблю

— Скажи мне одно. Ты специально отправила меня работать к Грише?

Эта мысль посетила меня почти сразу же после того разговора с Аней. Но я нагло задвинула её. Сейчас понимаю, что это сделала всё ещё любящая спустя годы часть меня, которая хотела находиться со своим любимым рядом. На что-то надеяться. Во что-то верить.

— Ага! Классно, да, получилось?! — тут же выдаёт подруга и смеётся. — Ты думаешь, мы бы тебе не предложили работу в отелях? Да я просто обязана была вас помирить! Мне никогда не нравилась эта Алина!

Не сдерживаясь, я разражаюсь громким смехом над непосредственностью Ани. Всё такая же.

И правда, тогда было странно, что она не предложила мне работу у них. Но сама не стала спрашивать, это было бы уже верхом наглости. А я наглая только с чужими людьми.

— И Карим был в курсе твоего плана? — задаю очередной вопрос, успокоившись.

— Ага… — снова хитрая улыбка. — Я тогда на ушко ему и сказала, что задумала. Он ведь знал, как Гриша изменился после твоего отъезда, и тоже хотел видеть его счастливым…

Улыбка с моего лица резко сползает. Когда я перестану каждый раз чувствовать вину? Стараюсь не думать, не вспоминать, всё в прошлом. И в Гришиных глазах я ни разу за всё время с момента воссоединения не видела ненависти, упрёка или обиды. Только бесконечную любовь. И лишь я себя грызу каждый раз.

Снова откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

— Простите меня… если бы я только знала, как вернуться и всё исправить…

Аня вдруг сжимает меня в крепких объятиях и начинает тихо, но эмоционально вещать:

— Танюш, всё хорошо! Смотри, как вы счастливы! Гриша снова улыбается и смеётся. Разлука ещё больше сплотила вас. Теперь вы знаете, каково это, и больше не позволите такому случиться.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю.

— Надеюсь, — совсем прогоняю мрачность из настроения и с улыбкой выдыхаю: — Да, у нас обязательно всё будет хорошо…

Глава 22

— Гриша! — кричу почти истерически я из кухни. Шесть утра, а мне срочно нужен кофе и шоколадка! — Где этот грёбаный кофе?!

Опираюсь о столешницу кухонного гарнитура и делаю лихорадочно частые вздохи. Выпить бы чего-нибудь покрепче. От нервов и для храбрости. Да боюсь в суде меня неправильно поймут.

Да, сегодня день суда. Такой долгожданный день. Такой ожидаемый момент, ответственный и, твою ж мать, такой волнительный!

Так… делаем глубокий вдох… и выдох…

Опускаю взгляд на свою руку и на короткое мгновение губы растягиваются в блаженной улыбке…

* * *

Неделей ранее…

Раскладываю последние мелочи. Расставляю игрушки. Раскраски на розовом письменном столе. Карандаши, фломастеры. Шкафы, выкрашенные в нежно-розовый, уже давно набиты одеждой и обувью до отвала. Как и стеллаж с розовой подсветкой уже давно устроился в углу. Панорамное окно прикрыто звёздными тюлями и молочными портьерами. Только эти мелочи остались. Самые важные для моей маленькой принцессы.

Отхожу к двери и любуюсь тем, что получилось. Квартиру Карима и не узнать…

Я её выкуплю. Заработаю и отдам всё до копеечки. Уже вложенные труды в эту квартиру последние дни верещат именно так и сделать. Мы изменили слишком многое. Почти всё. Как-то разошлись с Гришей и остановиться уже не смогли.

Сквозь глубокие раздумья чувствую, как сзади меня обнимают любимые сильные руки. Отклоняю голову на его грудь и почти жмурюсь в удовольствии.

— Я всегда мечтала о такой собственной комнате…

— Хочешь, мы и спальню сделаем розовой? М-м? — вибрирует на моей шее низкий и тихий голос Гриши, после чего он начинает покрывать кожу нежными и тягучими поцелуями.

Я тихо смеюсь.

— А ты согласишься на это?

— Если хорошо попросишь…

Опускает одну руку ниже, забираясь в шёлковые, пижамные шорты. Другой ладонью пробирается под футболку, сминает грудь.

Из меня вырывается тихий стон. А дальше я разворачиваюсь и запрыгиваю на него. Уже задыхаюсь. Что за чёрт? Снова хочу до безумия!

— Ты знаешь куда…

Гриша несёт меня в нашу спальню — белоснежную, как снега. С видом на набережную Волги, горизонт домов поменьше и высоток. На яркий закат с семнадцатого этажа из панорамных окон, подсвечивающего оттенками оранжевого и нашу комнату.

Кладёт на круглую кровать, сразу жадно впиваясь в мои губы. Ведомые нескончаемым голодом руки. Нежные терзания шеи, ключиц. Уже хриплое дыхание. Бешенное сердцебиение. И я не выдерживаю. Почему-то всё кажется медленным. Мучительно-медленным.

Отталкиваю его, заставляю повернуться на спину. Седлаю. Срываю футболку с него, себя. Откидываю ненужные вещи и тут же склоняюсь над пьянящим телом. Почти теряю рассудок только ведя языком по рельефу стальных мышц.

— Малышка моя… — что-то низкое, еле слышное.

Пьянею ещё больше от того, как тело Котова дёргается, напрягается пресс. От того, как ему нравятся мои влажные касания языком и губами.

Натыкаюсь на резинку шорт, медленно приспускаю, и перед лицом напряжённой пружиной вырастает готовый прибор Гриши. Облизываюсь, предвкушая этот до безумия любимый вкус. Накидываюсь. Облизываю, заглатываю. Сегодня хочется как никогда прежде.

Возможно, сыграло роль ещё одно освобождение. Ещё один шаг на пути к абсолютному, концентрированному счастью.