Ненависть, разбитая любовью

У меня был час для работы, но вместо этого я тупо сидела и смотрела в монитор. Мысли опять крутились вокруг Толи. Понятно, что я его опять прощу. Завтра с ним поговорю. Попрошу, чтобы он мне не угрожал. Допустим, если ему нужны были деньги, то он мог всегда их попросить. Да, я не могла давать ему большие суммы. Пусть я и получала инвалидность на Антона, подрабатывала удаленно, ведя несколько групп, но это не значило, что я могла все это отдавать Толи. Мы как-то с ним уже говорили на эту тему, но он меня не слушал. Я же не оставляла надежды до него достучаться. Или это было раньше?

Сегодня почему-то я в это уже не верила. Можно было убеждать себя в том, что человек измениться, но при этом в глубине души знать, что этого не случиться. Я знала это. Видела, что с каждым годом все становилось лишь хуже. Если вначале это были угрозы, то потом к ним присоединились синяки. Сейчас же это были еще и порезы. А дальше он мне начнет ребра ломать? Как же мне хотелось от всего этого сбежать, но я знала, что это не получится. И от этого становилось не то, что грустно, но… Я устала. Я просто устала.

Из-за этого и смотрела на мир так безнадежно. Но ведь на деле все было не так плохо. Я была жива. Сколько раз я стояла на пороге у смерти, но она меня к себе не пускала. Мне надо было радоваться. Только из-за усталости я не чувствовала радости.

Антон и Толик были живы. У меня была замечательная дочка и помощница Варя. Мои неприятности были как шрамы – они никогда не могли рассосаться. Я знала, что Антон никогда не станет нормальным ребенком. Знала, что Толик не станет мягким и не перестанет меня бить. Я все это знала, но даже научилась к этому относиться с пониманием. Не пытаться исправить. Не пытаться скрыть. Принять, как часть жизни. Только на это нужны были силы. А у меня сегодня они закончились.

Я закрыла ноутбук. Возможно мне удастся поработать позже, когда вернусь. Или мне придется тогда вставать часа в четыре…

Закрыв детей на замок в комнате, а дальше еще и входную дверь, я побежала в магазин. Дождь перестал. Вся дорога теперь была в лужах, которые я обходила по памяти. Я жила в этом районе уже четырнадцать лет, но лужи никто и никогда не заделывал.

Это была окраина. Забытая всеми, включая и администрацией. Заводской район. Рядом три крупных предприятия, поэтому жилье здесь было дешевым. До школы надо было ехать на автобусе пять остановок. Столько же и для того, чтобы отвезти ребенка в сад.

Я купила квартиру лишь из-за ее цены, не думая о районе. Мне просто хотелось где-то жить. Строить судьбу. Стать счастливой. Пусть это и было грубо, но я хотела стать счастливой.

Когда родился второй ребенок, то дали материнский капитал. Тогда мы продали первую квартиру и купили трехкомнатную, чтобы всем хватило места. Пусть комнатки были небольшие, но…

Я почему-то разревелась. Тяжело было понимать, что все, к чему я стремилась, разрушилось. Оказалось лишь сказкой.

Тим бы надо мной посмеялся. Как-то он сказал, что в сказке сложнее жить, чем в реальности. Я тогда не поверила. Мне казалось, что если постараться, то сказку можно сделать былью. Но не получилось.

Магазин. Надо экономить, а Варя хочет йогурта. И Антон не откажется. А еще надо и нормальный обед. Кашу на утро.

Взгляд упал на пиво. Рука так и потянулась к банке. Но я тут же ее убрала. Нет. Пусть желание и было выпить, но так я проблемы решать не хотела. Не могла…

– Иногда можно расслабиться, если очень хочется, – услышала я знакомый голос. Сердце остановилось. На миг я забыла, что надо дышать. – Но бери водку. От пива только живот растет.

Мужская рука положила мне бутылку в корзину. Я все еще боялась повернуться, чтобы убедиться в своих предположениях.

– Чего еще возьмем? Мы же с тобой не алкаши, чтобы водку хлестать и рукавом занюхивать. Чего замерла?

– Это ведь сон?

– Сбывшийся кошмар, – ответил мужчина, забирая у меня корзинку. – Пойдем чего-нибудь купим вкусного. Отпразднуем нашу встречу.

Я все же повернулась к нему. Это был Тим. Почти не изменившийся Тим. Со светлыми волосами и челкой, зачесанной набок. С кривой улыбкой. Сломанным носом и тяжелым взглядом. Время его не пощадило. Около глаз появились морщинки. Черты лица стали более жестким и резкими. Но это был он. Моя сережка так и торчала у него в ухе: колечко с крошечным изумрудом. Эти сережки мне подарили родители на восемнадцатилетние. Одну он отобрал при прощании. И до сих пор носил.

Тим закидывал в корзинку все, чего видел. Колбаса, сыр, хлеб, фрукты и конфеты, печенье. После этого потащил корзину к кассе. Я шла за ним, все еще не веря в происходящее. Он покидал все продукты в пакеты. Расплатился.

– Ты идешь или тут останешься? – спросил Тим. Улыбнулся. Зубы у него явно были сделаны. Улыбка была, как в рекламе. Раньше зубы у него были кривыми.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Ты лучше спроси зачем? Найти человека не так сложно, как ты думаешь, – ответил он.

– И зачем?

– Решил тебя навестить. Или ты мне не рада?

– Не знаю.

Он присвистнул.