Ненависть и месть

Тот умолк, пожал плечами и, повернув ключ в замке зажигания, надавил на педаль газа.

* * *

Машина снизила скорость. Судя по дорожному указателю, такси приближалось к чешско-германской границе. Достав из сумки свой паспорт, Кононов еще раз убедился в том, что с документами все в порядке. Попросив водителя остановиться, Кононов полез в карман за деньгами. Зажав в ладони пачку купюр, он вытащил ее из кармана. При этом что-то упало на сиденье.

Это был ключ от пражской квартиры. Опустив стекло задней дверцы, Кононов выбросил ключ на обочину.

Глава 17

Тихим летним вечером на автомобильной стоянке возле профилактория «Лесное» было оживленно. Но полтора десятка человек, приехавших сюда на иномарках, не относились к разряду отдыхающих.

Собственно, сам профилакторий был закрыт вот уже второй год по причине отсутствия желающих платить немалые по нынешним временам деньги за возможность провести время в бывшей заводской здравнице. Это было на руку братве, собравшейся в этом уединенном месте, чтобы обсудить последние события.

Самым возбужденным среди собравшихся выглядел Рябой, невысокий щуплый мужичонка лет тридцати пяти со взъерошенными волосами и побитым оспинами лицом. Именно за эту характерную примету он и получил свою погонялу.

– Всех их надо пописать, козлов вонючих! – выкрикивал он, нервно размахивая руками. – Все суки эти черномазые. Это они Ермолая и Шустрого завалили.

– А на погосте кто бомбу рванул? – спросил Макар, плечистый кореш среднего роста в потертой джинсовой рубашке и спортивных брюках.

– Все они, лаврушники поганые.

– В натуре?

– А то. Ты там хоть одного черного видел? Ни одна падла черномазая там не нарисовалась. Знали, паскуды. Сивый, дай пыхнуть.

Один из братков, бесцветный парнишка с пегими волосами, протянул Рябому сигарету. Закурив и затянувшись несколько раз, тот снова выкрикнул:

– Это все лаврушники, обезьяны черножопые! Они уже давно Запрудный засрали. Чернявый их мочил, как скотов.

– Видно, мало мочил, – заметил один из братишек по кличке Никон. – Их всех давно пора, бля, закопать.

– Верняк, братан, – подхватил угрюмый скуластый тип по прозвищу Деревяшка. – Надо лаврушников заставить дерьмо из собственной параши хавать. Никак не могу въехать, чего это Порожняк с ними цацкается.

– Да ссыкло он! – воскликнул Рябой. – Такое ссыкло, в натуре, что я, бля, не знаю. Ну кто, кто, бля, его авторитетом сделал? Он че, хоть одного лаврушника пописáл? Только бегает, бля, жопу им лижет.

– Вроде Порожняк у азеров кусок отхватил, – неуверенно сказал Сивый.

– Че, без понтов? – тут же наехал на него Рябой. – Ты сам этот кусок видел? Хавал? Че ты гонишь?

– Да я так, – замялся Сивый, – пацаны базарили.

– Какие пацаны? Кто? Откуда?

– Я не помню. Кто-то на сто первом.

Рябой тут же отвесил ему подзатыльник.

– Ты, бля, олень сохатый, захлопни пасть. Разеваешь поддувало, как баба. Порожняк кусок отхватил, – кривляясь, передразнил он Сивого. – Всю эту туфту Порожняк сам и раздувает. Знает, бля, что мы больше терпеть не будем.

– Это все ветер, пацаны, – прервал базар молчавший до сих пор Каблук, худощавый и жилистый мужик с серьезным лицом, пользовавшийся уважением у братвы.

Многие предпочли бы видеть на месте Порожняка именно его. Каблук вышел на волю год назад, отсидев внушительный срок по сто третьей статье, за мокруху.

Дело было на танцах в Доме культуры. Какой-то баклан полез на Каблука с пером, да еще обозвал его козлятиной. Каблук был парень не пугливый и зарезал обидчика его собственным ножом.

Он полоснул баклана по горлу несколько раз прямо на глазах у милицейского наряда.

– Достали базары, – продолжил он. – Ты вот, Рябой, все кипишуешь, а надо делать че-то.

– Я кипишую? – взвился Рябой. – Да я ж за братву, я за всех. Я порожняк не гоню. Я, если надо, всех этих лаврушников, мать их.

– Да угомонись ты. В натуре спрашиваю, че делать будем? – поморщился Каблук.

– Порожняка надо менять, – выпалил Рябой.

– Ты про это долдонишь уже сто лет, – с ухмылкой сказал Деревяшка. – Ну поменяем мы его, а что дальше?

– А дальше надо выбрать нормального кореша, – нервно заявил Рябой. – И сразу все путем покатит.

– Да ты не кипишуй, а скажи сразу, что тебя надо выбрать, – сказал Никон.

– О том и базар. – Рябой тряхнул взъерошенной головой. – Кто еще, кроме меня, сможет за братву постоять?

Все почему-то посмотрели не на Рябого, а на Каблука. Но тот никакой инициативы не проявлял. За долгие годы пребывания в ограниченном колючей проволокой пространстве Каблук усвоил множество неписаных правил. Одно из них гласило: кто высовывается первым, первым получает по голове. Каблук не желал высовываться раньше времени. И он предпочел бы, чтобы по голове получил Рябой, а уж потом можно будет занять освободившееся место. Тем более что братва на самом деле недовольна поведением Саши Порожняка, за короткое время потерявшего несколько человек и никак не желавшего осознать, что пришло время действовать.

– Порожняк, в натуре, скес, – подытожил Макар. – Дык его ж Шурик Захар толкает.