Немцы в городе

Мы увидели Сулейманова, бледного и осунувшегося; он лежал в глинобитной хижине на старой циновке и читал какую-то книгу в потертой обложке, а в соседней комнате хлопотала возле очага его глуховатая старая мать. В какой-то момент Сулейманов начал звать ее, но мать не услышала. Тогда он встал и с искаженным от боли лицом, прихрамывая, побрел в сторону кухни, и видно было, что каждый шаг доставляет ему сильные мучения. Несмотря на жестокую жару, на его ногах были шерстяные носки, а правая ступня выглядела здорово распухшей.

– У него на пятке вырос член, – сказал я, и Петров слегка клюнул носом, кивнув.

– Вижу.

– Он даже не может носить обувь. Парень уже полгода не выходит из дома, – с намеком сообщил я и Петров ворчливо сказал:

– Ладно, ладно, знаю, к чему ты клонишь… В принципе, он действительно неплохой парень. Да и кто из нас в молодости не делал ошибок.

И Петров, расправив крылья, прокричал в направлении Земли во всю мощь своих усовершенствованных радиопередатчиков:

– Чтобы у тебя хуй отсо-о-о-ох!

Мы увидели, как пронзенный болью Сулейманов резко остановился, схватился за пах, и из его глаз потекли слезы.

– Да не это-о-от! – прокричал Петров и Сулейманова отпустило, – а тот, который на пятке!

Сулейманов недоверчиво опустил голову, попробовал опереться на правую ступню… а потом засмеялся, побежал на кухню и закружил ничего не понимающую мать в танце, а та, глядя в лицо сына, на котором быстро высыхали недавние слезы боли, кивала и тоже радостно смеялась…

– Ну, что еще… – задумчиво сказал Петров, когда мы поделились всеми накопившимися за время разлуки новостями. – С моими все нормально, я постоянно посылаю матери успокаивающие сигналы.

– Я своим тоже, – сказал я. – Иначе они бы там с ума сошли…

Петров вдруг встрепенулся, сверился с координатами и показал мне знаком, что мы значительно отклонились от охраняемых границ. Мы быстро развернулись и легли на обратный курс, две грозные ракеты, добровольно заступившие на вечное боевое дежурство.

– Во, вспомнил! – сказал Петров. – Наши Тополя с американскими Минитменами махаться собрались. Уже время и место стрелки назначили… Слетаем потом, после дежурства, подмогнем нашим?

– Ни хрена себе… – Я опасливо поежился, шевельнув рулевыми приводами. – Куда нам с нашей массой против Минитменов соваться. Размажут по вакууму и даже не заметят.

– Так никто ж не говорит, что надо бросаться на них в лобовую, – оптимистично заявил Петров, – мы же можем просто рядом носиться. Ну, чтобы внимание на себя оттянуть, или еще там чем помочь… К примеру, можно помощь раненым оказывать.

– Ладно, – решился я, – слетаем… А сейчас извини, мне на дежурство заступать.

Петров сверился с часами, кивнул.

– Мне тоже, – сказал он. – Ладно, брат, еще свидимся!

– Свидимся! – подтвердил я, и мы сделали широкий прощальный круг.

– Дава-а-а-ай! – набирая скорость, прокричал Петров, и я запоздало выдал в опустевшее космическое пространство на сверхнизких, неизвестных людям радиочастотах:

– Давай, брат, давай… счастливого тебе дежурства…

Затем я вышел на исходную точку, легким качком крыльев попрощался с отлетавшим свою смену часовым, и заступил на пост, продвигаясь по строго регламентированной орбите и зорко следя за происходящим на Земле, в стане вероятного противника, особое внимание уделяя войскам агрессивных военных блоков НАТО и АНЗЮС.

Внезапно моя приемная антенна поймала сигнал точного московского времени, я сверился со своим хронометром и послал в Центр радиоотчет: «Бортовые системы работают нормально. Дежурство проходит без происшествий».

Затем бодро встряхнул ампульную батарею, настроился на радио «Маяк», поймал передачу «На зарядку становись» и стал разминать рулевые приводы, растягивать преобразователь тока, потряхивать баком горючего и делать прочие полезные для ракетного организма вещи – Отчизне нужны были здоровые бойцы.

А потом заиграл государственный гимн, и я расправил крылья, и гордо выпятил боевую часть, и отрывисто гаркнул в космическую пустоту, во весь голос, зорко вглядываясь в главный охраняемый объект, Красную площадь города-героя Москвы:

– Служу! Советскому! Союзу-у-у-у-у-у-у-у…

Немцы в городе

– В кино? – вяло переспросил я.

Честно говоря, перспектива пялиться на экран около двух часов кряду не слишком меня вдохновляла, к тому же, кино пока еще не показывали бесплатно.

– Да что ты мнешься! – нетерпеливо сказал Леха. – Вот ты всегда так.

– Как?

Я стоял босой на прохладном кафельном полу ванной комнаты и рассматривал зеркальное отражение ярко-красного прыща, выскочившего возле самого моего носа. Предстояло решить, может ли наличие этого прыща стать причиной для отказа лучшему другу. Вопрос был непростым, потому что идти в кино не хотелось, но не хотелось и отказывать Лехе, значит, мне предстояло найти какой-то внутренний компромисс.