Немного волшебства

Наставники не жаловались на Борю. Он въедался в учебу, как чесоточный клещ в свежее тело. Утром работал на стройке, вечером по пять часов занимался. Физически выматывался, но это было хорошо – не оставалось сил на воспоминания о Лоре. Плохо, что не хватало элементарных географических знаний – в школе, как тогда казалось, за ненужностью пропущенных.

Архангельская область с ее лесными богатствами путалась с Астраханской, где водились белуги, осетры и вырастали горы никому не нужных помидоров и арбузов. Незамерзающий порт Мурманск на севере (кладезь для контрабандистов военной техники) и тихий Муром в центре России (обитель псевдонародных промыслов), месторождения апатитов на Урале и на северо-западе, золотые прииски дремучей Сибири и алмазные рудники Якутии, Курская магнитная и Карагандинский обогатительный, нефть бакинская и тюменская, уголь Донбасса, хлопок Узбекистана, природный газ Туркмении, хрустально-чистый Байкал и реки, в которые прет для нереста реликтовая рыба…

Ну, страна! Куда ни плюнь – обогатишься! Вина Молдавии и Грузии, украинская и российско-черноземная пшеница плюс хилая, но из-за площадей немалая по количеству рожь Казахстана. Лесу – хоть всю планету застрой! Полезных ископаемых – завались! Точно Боженька отвалил неразумным, на золоте медякам радующимся… Насмехался?

Ответа у Бориных наставников – узбекского хлопкового эмира, таджикского наркобарона, первого секретаря Луганского обкома партии (учил иерархии в КПСС), крымского татарина, заведовавшего чумазыми столовыми и после каждого курортного сезона покупавшего по три «Волги», – не было. Они хватали, что плохо лежит. Щипали моськи от слона. Слон велик, но и мосек тьма.

Пользы от «психологии», второго изучаемого предмета, Боря поначалу не видел. Люди его не интересовали. То, что человек человеку враг, что люди – мусор, что надо использовать их для собственных целей, Боря знал безо всяких университетов. Зачем время терять? Но Харитон Романович, с энтузиазмом выполнявший функции «заведующего учебной частью» и подбиравший преподавателей, только усмехнулся:

– Шпана! Недоросль! Ты на балалайке пиликать не умеешь, а тебя оркестром дирижировать научат.

У Харитона Романовича была манера тыкать Боре в лицо плебейским происхождением и тут же рисовать фантастические перспективы.

– Кроме кулачного права, – говорил старик, – другого не знаешь. А рубильнички-кнопочки, которые человека в послушного муравья превращают, в головке, в мозгу находятся. – Он хотел постучать по Бориному лбу, на полпути рука остановилась (покойники не любили дотрагиваться до живого), и Харитон покрутил у собственного виска. – Вот мы черепушку-то поднимем и покажем тебе контактики-проводочки.

Харитон Романович любил занятия «психологией» еще и потому, что сам часто выступал на них переводчиком и толкователем. Покойников он приглашал занятных – из разных эпох и стран, одетых как на маскараде. Они оторопело оглядывались по сторонам и что-то бормотали на непонятных Борису языках. А с Харитоном Романовичем общались без слов, обмениваясь каким-то шипением-свистением.

– Сэр Роберт Гук! – показывал Харитон на длинноволосого горбуна в бархатном камзоле с большим белым отложным воротником. – Выдающийся естествоиспытатель, первый глава Английской академии наук и прочая, прочая. Годы жизни тысяча шестьсот тридцать пятый – тысяча семьсот третий. Вывел закон всемирного тяготения. Вы скажете, честь открытия принадлежит Ньютону. Дудки! Так осталось в истории. На самом деле Гук в письмах Ньютону излагал свои мысли. Исаак быстренько всё раскумекал и тиснул в печати открытие. Закон всемирного тяготения, кстати, не единственный, который он «позаимствовал» у Гука. Ньютон прожил на двадцать пять лет дольше и не уставал чернить светлую память простофили, сидящего перед тобой, даже портреты его старался уничтожить. Впрочем, это только версия мистера Гука. Послушай мы Ньютона, и ситуация выглядела бы с точностью до наоборот.

Харитон Романович ласково улыбнулся покойному ученому и что-то чирикнул. Роберт Гук самодовольно закивал.

– Я ему сказал, – пояснил Харитон Романович Боре, – что в данный момент мы восхищаемся его открытием клеточного строения растительных тканей. Посмотри на этого гордого индюка! Его ободрали как липку. И поделом! На примере ученых, артистов, писателей отлично видно проявление такого важного человеческого свойства, как зависть.

Завидуют все, всем и всегда! Я – тебе, потому что ты жив, ты – мне, потому что я жил богато. Балерина из кордебалета подкладывает кнопки в пуанты приме-солистке. Графоман обвиняет успешного писателя в плагиате. Художники называют друг друга и малярами, и раскрашивателями фотографий, и бездарными рисовальщиками. Сосед втихую ночью спиливает плодовитую яблоню у соседа, мать завидует амурным успехам дочери, отец скрежещет зубами на сына, выигравшего в лотерею. Улыбнись, покивай дяде Гуку! Пусть думает, что мы осанну ему поем. Кретин!..