Немного волшебства

«Бедняга! – думала она. – Оголодал, как беспризорник. Эта вертихвостка его не кормила! Но, с другой стороны, сбросил вес, животик исчез, – всё на пользу. А я, дура, пироги ему пекла! Оказывается, надо было от него, как от быка-производителя, требовать неустанного секса. Неустанного я бы сама не выдержала. Не тот возраст. Количество давно перешло в качество».

Ее неожиданные размышления о сексе отразились на лице – оно расслабилось, потеплело, в глазах появились жалость и печаль. Миша это отлично увидел. И постарался развить успех. Хотя более всего ему хотелось утолить зверский аппетит (мамонта сырым съел бы), Миша, собрав волю в кулак, подавил примитивное желание. Он понимал, что сейчас требуется проявить, развить и победно реализовать другое желание – такое же примитивное, но окрашенное романтической акварелью. Если Татьяна согласится отправиться с ним сейчас в коечку, то неприятный инцидент можно будет считать заглаженным.

– Ненаглядная моя! – Он обнял жену. Поцеловал в нос, щеку, в шею. Зашептал ей на ушко: – Мухобоечка моя!

Ах, как давно она не слышала этого слова! Это из молодости. У Мишиного деда в светелке, голые и потные, жара стояла, они тогда еще неустанно любили друг друга, но мух налетело – туча, жалили немилосердно. Таня не выдержала, встала, скрутила журнал и стала бить мух. Голая носилась по комнате и прихлопывала насекомых.

– Мухобоечка моя! – плавясь от любви, назвал ее Миша.

– А ты кто? – Таня отбросила журнал и подошла к кровати.

– Я мухобоичкин муж.

– Значит, мухобой?

– Ага! – глупо и счастливо улыбался Миша.

Спустя много лет смотрели американский фильм, где человек превращается в муху. Дочь не могла понять, почему родители хохочут в совершенно невеселых местах картины. Называют героя «так себе мухобоем» и говорят про какого-то классного мухобоя. Светланка хмыкнула:

– Мухобой, потому что «бой» по-английски значит «мальчик», да? И неправильно! Но артист давно не мальчик! Плохой у вас перевод.

– Наш перевод, – улыбнулся Миша и хитро подмигнул жене, – самый лучший в мире!

Они целовались на кухне. Точно подростки или молодожены. Таня почувствовала, вернее – помаленьку начала чувствовать, как она соскучилась без мужской, пусть привычной, но дорогой ласки. Миша втягивал бунтующий живот и старательно просил прощения путем изображения пылкой страсти.

Заставило их очнуться возмущенное покашливание – на пороге кухни стояла Рая. Одета в шубу, в руках Мишина дубленка.

– Извините! Было не заперто, я вошла.

Татьяна возмущенно крякнула и отстранилась от мужа. Миша узнал девушку. Во-первых, он сегодня ночью с ней… спал, скажем мягко. Во-вторых, это была студентка пятого курса с запоминающейся фамилией Козюлькина. Пишет на их кафедре диплом. Как ее зовут, он не помнил. Простое имя, из трех букв. Зоя?

– Михаил Александрович! Мне нужно срочно с вами поговорить!

– Да, знаете ли… Не совсем вовремя… Вы, Зоя, не могли бы…

– Меня зовут Рая.

– Да, конечно! Простите!

– Во любовь! – хлопнула себя по бедрам Таня. – Он даже ее имя путает!

– Михаил Александрович! Миша! Я умоляю выслушать меня.

Ему было настолько неловко (стыдно, неудобно, противно), что даже голод слегка отступил. Желудок перестал урчать, будто с интересом прислушивался – чем кончится водевильная сцена.

– Конечно, я вас выслушаю. Потом, не сейчас.

– Нет! Обязательно сейчас и немедленно!

– Но помилуйте, Зоя, то есть Рая! Ваш требовательный тон не совсем уместен.

– Прежде всего я забочусь о вашем самочувствии! Более того – о вашей жизни!

– Тронут. Но позвольте мне самому распоряжаться собственной судьбой.

Татьяна опаздывала на работу. Еще несколько минут назад, целуясь с мужем, она думала: «Прогуляю сегодня. Гори всё синим огнем! У нас с Мишей вроде второй попытки будет. Пирогов напеку, омлет трехэтажный сделаю – чего Миша только ни захочет. Или в ресторане закажу, путь привезут самое вкусное и дорогое. Макияж смою, целый день в халате проведу…»

Но слушая препирательства мужа с любовницей, Татьяна собственное положение увидела как унизительное и недостойное. Я им мебель, что ли?

– Обязательно выяснять отношения в МОЕМ, – подчеркнула Таня голосом, – доме? Другого места не нашлось?

– Татьяна Евгеньевна! – попросила Рая. – Уговорите Мишу выслушать меня! Наедине.

– Всё? – с вызовом спросила Таня. – А портки тебе постирать не уговорить?

– Вы напрасно злитесь. В наших общих интересах…

– Каких это «общих»? В моих с тобой? Ну ты, девочка, заигралась…

«Сейчас две бабы сцепятся! – мысленно испугался Миша. – Только этого не хватало. Надо их разводить. Как? Девушку из дома – прочь!»

– Танюша, извини! Рая… Правильно, Рая? Выйдем, там, на лестничной клетке поговорим, я вас провожу. Таня, я буквально на минутку!

О чем они разговаривали на лестничной клетке, Татьяна не представляла. Но Миша не возвращался. Таня подошла к окну и увидела Раю и Мишу, выходящих из подъезда. Девушка накинула ему на плечи дубленку, помогла просунуть руки в рукава. Какая заботливая!

Рая что-то настойчиво доказывала Михаилу. Молодость свою выпячивала? Да подавись ты ею!