Немного солнца в холодной воде

- Потому что вы слабый, безвольный эгоист...

- Все мужчины - эгоисты,- сухо заметил Жиль.

- Но не все мужчины так снисходительны к себе.

Теперь они готовы были броситься друг на друга. Жиль пы-тался взять себя в руки. Пьер, конечно, прав и вместе с тем не прав. Жиль глубоко вздохнул.

- А что бы вы сделали на моем месте?

- Я никогда не был бы на вашем месте: если бы я был не я, а кто-нибудь другой и Натали не была моей сестрой, я бы уже давно ее увез...

Он повысил голос, и Жиль улыбнулся.

- Господи, как же вы ее любите!..

- Я должен был вам это сказать, верно? Воцарилось молчание.

- Но я люблю ее,- тихо проговорил Жиль.

- Тогда позаботьтесь о ней.

Лицо Лакура уже не выражало гнева - наоборот, теперь оно было грустным и умоляющим, почти покорным, такое выражение Жиль уже видел у Натали. У него защемило сердце.

- Вы считаете, что я должен увезти ее? Завтра?

- Да,- ответил Лакур.- Как можно скорее. Она слишком несчастна.

Они пристально смотрели друг на друга. В трех шагах от них стоял веселый гул званого вечера Сильвенеров. Внезапно Жиль почувствовал себя не то лирическим, не то романтическим героем.

- Так я и сделаю,- сказал он.- И буду заботиться о ней. Он уже представлял себе, как пересекает бальный зал, хва-тает Натали за руку и, не говоря ни слова, проводит ее сквозь толпу потрясенных гостей... Настоящий девятнадцатый век! Го-лос Лакура вернул его к действительности:

- Сильвенер порядочный человек. Она должна прилично рас-статься с ним. Если вообще можно бросить человека прилично.

У Жиля промелькнуло воспоминание об Элоизе, и он ничего не ответил.

- Только никогда не забывайте, что Натали - цельная на-тура, цельная и страстная.

Лакур прошел мимо Жиля и исчез. Эти несколько минут раз-говора были похожи на сон. Если хорошенько поразмыслить, юноша, должно быть, не в своем уме. Зато Жилю все стало ясно. И, целуя перед уходом руку Натали, оставляя ее одну на верхней площадке лестницы рядом с мужем, в ее доме, он вдруг понял, что эта женщина, которую он считал своей, не может сейчас уйти вместе с ним, что она так же, как и он, в отчаянии. И в эту минуту он принял решение.

* ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПАРИЖ. *

Глава первая

- Да что же, наконец случилось?

Они были в Париже, у него в квартире; Натали только что приехала, он ждал ее три дня, не получая никаких вестей. И вот она здесь и смотрит на него, растерянная, притихшая, словно ошеломленная каким-то ударом. Она поставила в передней свой чемодан, бросила пальто на стул; приехала она не предупредив, и казалось, вот-вот уедет обратно. Она даже не посмотрела квар-тиру, и это было довольно странно, потому что ей предстояло тут жить вместе с ним - ведь это решение они приняли на следую-щий день после вечера в ее лиможском доме, приняли в каком-то вдохновении глубокого счастья. Глубокого и мудрого. Жиль не знал, что счастью может быть свойственна непреклонная и нежная мудрость, требующая сделать то, что надо сделать. И все же Натали потребовала, чтобы он уехал раньше ее-ради при-личия, как она сказала,- и только через три дня, когда он просто уже с ума сходил от беспокойства, эта молчальница без преду-преждения явилась к нему. Он протянул к ней обе руки, усадил ее, налил ей вина, а она все молчала, не произносила ни слова.

- Да скажи же, что случилось?

- Ничего не случилось,-ответила она как будто с раздраже-нием.- Я объяснилась с Франсуа, поговорила с братом, он отвез меня на вокзал, я не успела тебя известить. В Париже я взяла такси - адрес у меня был...

- А если бы меня дома не оказалось?..

- Но ведь ты сказал, что будешь ждать.

И что-то новое во взгляде Натали - несомненно, воспомина-ние о неописуемо жестоких минутах - вдруг помогло ему понять, каким пустяком были, в сущности, его нервозность и это холостяц-кое ожидание. В конце концов, она порвала со всей своей прежней жизнью, а у него все свелось лишь к скуке ожидания. И сравни-вать нельзя: одно дело-перечитывать от тоски старые газеты, другое - заявить мужу, что больше не любишь его. Он накло-нился, поцеловал Натали в щеку.

- Как он к этому отнесся?

Она бросила на него удивленный взгляд:

- А что тебе до этого? Ты никогда не интересовался, как он себя ведет, когда я жила с ним вместе, верно? Тогда для чего же тебе понадобилось знать, как мы с ним расстались?

- Я только хотел спросить... не было ли это оскорбительно- для тебя, конечно...

- Ах, для меня? - переспросила она.- Но ведь я ушла от него к человеку, которого люблю. А он остался один, не так ли?

У Жиля мелькнула смутная, довольно циничная мысль: в ко-нечном счете брошенный муж куда больше в тягость с точки зре-ния эмоций, чем муж еще наличествующий. Натали, по-видимому, знобило. Жиль не мог согреть в своих ладонях ее холодные как лед руки; ему почему-то хотелось, чтобы она заплакала, чтобы все рассказала, доверилась ему целиком или бросилась в его объятия в порыве чувственной страсти, которую внезапно поро-ждает у любовников воспоминание о собственной жестокости в от-ношении третьего лица. Но ему было больно смотреть на эту дрожавшую от стыда и безгласную женщину.