Немного солнца в холодной воде

Дым, галдеж, возбужденные голоса, знакомое лицо контролерши в дверях – все это подействовало на Жиля как струя свежего воздуха. Даже странно. Они сразу нашли свободный столик и торопливо выпили. Жилю стало легко и весело, ему хотелось захмелеть, говорить глупости, подраться с кем-нибудь для смеху, подурачиться. Вдруг он увидел на другом конце зала Жана в какой-то незнакомой компании. Жан поманил его рукой, и Жиль тотчас встал, увлекая за собой Натали. Ну вот, наконец-то он оказался среди своих, среди «полуночников», дегенератов, алкоголиков, никчемных людей. Только подойдя к столику, он увидел Элоизу. Она была очаровательна в экстравагантном кожаном костюме с очень короткой юбкой, вся обвешанная цепочками. Она улыбнулась Жилю без всякого смущения, бросила на Натали одобрительный взгляд и представила им какого-то рослого подвыпившего американца – есть женщины, которые обожают знакомить всех со своим официальным любовником. Жан, улыбаясь, встал, усадил рядом с собой Натали. Жиль не сомневался, что сейчас у них пойдет разговор о пьесе (Жан любил беседы такого рода) и, значит, все будет хорошо. А он, Жиль, может немного разойтись, вновь почувствовать себя холостяком. Американец обхватил его за плечи и все пытался под грохот музыки что-то сказать, но Жиль не понимал.

– Элоиз и вы... Befor? Yes? [1]

Он, смеясь, тыкал указательным пальцем то в Элоизу, то в Жиля. Наконец тот понял и засмеялся:

– Yes. It is me [2].

Встретив взгляд Натали, Жиль улыбнулся ей. В сущности, ему было лестно, что она познакомилась с Элоизой, да к тому же Элоиза сегодня в прекрасной форме – право, это было для него лестно. Да и для Натали тоже.

– Да-да, это он причинил мне столько страданий! – кричала Элоиза, перекрывая галдеж.

– Bad guy [3], – сказал американец, встряхивая Жиля за плечи. – А теперь вы есть одна?

– Нет, – орал Жиль, стараясь перекричать грохот музыки. – Я люблю вот эту даму.

– Которую?

Жиль указал пальцем на Натали и, хотя заметил на ее лице мимолетную тень ужаса, не обратил на это внимания. Она, конечно, поняла, о чем он говорил с американцем, – ну и что же? Он сказал славному симпатичному малому, что любит ее. Что тут плохого! Он ведь говорил без церемоний, в теплой ночной пустяковой беседе. Он выпил залпом большой стакан шотландского виски. После такой скучищи имеет же он право встряхнуться? Вполне заслуженное право.

– Понравилась тебе пьеса? – спросил Жан.

– Безумно! Бе-зум-но!

Жан расхохотался и заговорил с Натали. Жилю было удивительно весело, он чувствовал, что его не в чем упрекнуть, что он ни за что не в ответе. Как славно кончался этот нудный вечер.

– Ты мог бы потанцевать со мной в память о добром старом времени, – сказала Элоиза.

Жиль не любил и не умел танцевать, но что за важность? Не успев опомниться, он очутился на пятачке для танцев и смело принялся топтаться среди почти неподвижных танцоров. Мужчины пристально смотрели на Элоизу, привлекавшую всеобщее внимание своим костюмом подруги Тарзана.

– Боже мой! – возмутилась она. – Ты все так же плохо танцуешь, Жиль!

Он только засмеялся в ответ. Он узнавал ее духи, ему было приятно видеть эту женщину – очередную веху на его пути.

– А как насчет всего прочего? – опять заговорила она.

– Какая ты стала бесстыдница! Не могу же я тебе тут ответить.

А почему бы и нет, в конце концов? Было бы любопытно опять закрутить роман с этой новой Элоизой. Новая Элоиза! Забавная игра слов. Он сказал ей об этом, но она, очевидно, не поняла. Натали сразу поняла бы, Натали – образованная женщина. И тут он увидел ее – она промелькнула мимо него в объятиях американца: тот немного спотыкался, а ей, по-видимому, было просто скучно. «Да развеселись же ты, – подумал он с какой-то яростью. – Развеселись!» Жиль и Элоиза вернулись на свои места, а Натали все еще танцевала с американцем.

– Твоей Натали, кажется, невесело, – заметила Элоиза.

– Должно быть, твой дружок ей все ноги оттоптал, – ответил Жиль.

– Он очень славный, – сказала Элоиза.

«А ведь два месяца назад она никогда не сказала бы о мужчине, что он „славный“, – подумал Жиль. – Должно быть, со мной она считала, что все мужчины злые». И внезапно пьяная сентиментальность нахлынула на него.

– Скажи мне, что ты счастлива, Элоиза.

– Если тебе это доставит удовольствие, пожалуйста, – сухо ответила она и отвернулась.

В это мгновение перед его глазами проскользнул склоненный, почти скорбный профиль Натали, и Жиль осушил еще один стакан. «Да что там! Все женщины одинаковы – никогда не чувствуют себя счастливыми. И всегда виноваты мы. Только с приятелями и можно отвести душу». И он лукаво перемигнулся с Жаном. Возвратилась Натали, и он поднялся. Она нерешительно посмотрела на него:

– Ты не устал?

Ну вот, теперь ей домой захотелось, как раз в ту минуту, когда он развеселился, когда только-только начал веселиться!..

– Нет, – ответил он. – Пойдем потанцуем.