Негромко, так, чтобы услышал он один, Уэндел ответила:
– Одного вашего желания мало, чтобы одолеть природу.
Прошло три дня, до отказа заполненных официальными мероприятиями, и городок, неофициально именовавшийся Гипер-Сити, мог вздохнуть с облегчением – гости наконец-то отбыли восвояси.
– Ну вот, – сказала Тесса Уэндел Крайлу Фишеру, – теперь два-три дня на отдых, и с новыми силами за работу. – Выглядела она утомленной и недовольной. – Какой гадкий старик!
Фишер без труда понял, кого она имела в виду.
– Танаяма болен и стар.
Уэндел метнула в него свирепый взгляд.
– И ты его еще защищаешь!
– Просто констатирую факт, Тесса.
Она укоризненно подняла палец.
– Сомневаюсь, что в молодые годы этот несчастный старец был умнее… Как же он мог столько лет руководить Конторой?
– Это его место. Он командует Конторой больше тридцати лет. А до этого почти столько же проработал первым заместителем – и волок дела за трех-четырех директоров. И каким бы дряхлым н больным он тебе ни казался – директором он останется до самой смерти, и даже дня три после нее, пока люди не убедятся, что он не восстанет из гроба.
– Тебе это кажется забавным?
– Нет, но что еще делать, как не смеяться: ведь этот человек, не обладая официальной властью и даже не будучи известным широкой публике, держал в страхе и повиновении правительство за правительством в течение почти половины столетия. А все потому, что знал о каждом всю неприглядную правду и без колебаний этим пользовался.
– И его терпели?
– Конечно же. Ни в одном правительстве не нашлось желающего рискнуть своей карьерой ради сомнительной возможности свергнуть Танаяму.
– Даже сейчас, когда его хватка не могла не ослабнуть?
– Ты зря так считаешь – его кулак разожмет только смерть, но до последнего момента воля не позволит пальцам расслабиться. Сперва остановится сердце – лишь потом разожмется рука.
– Зачем ему это? – неприязненно произнесла Уэндел. – Ему давно пора на покой.
– Отдых не для Танаямы. Это невозможно. Не могу сказать, что я когда-нибудь был близок к нему, однако последние пятнадцать лет мне время от времени приходилось иметь с ним дело – мне всегда доставались от него синяки. Я помню его еще полным сил и энергии, и уже тогда мне казалось, что он просто не может остановиться. Вообще людьми руководят разные причины, но Танаямой всегда владела ненависть.
– Нетрудно догадаться, – проговорила Уэндел, – видно невооруженным глазом, Тот, кто хоть раз ненавидел, уже не в силах стать благостным. Кого же ненавидит Танаяма?
– Поселения.
– Неужели? – Уэндел вдруг вспомнила, что она уроженка Аделии. – Мне тоже не приходилось слышать от поселенцев доброго слова о Земле. И ты прекрасно знаешь мое мнение о таких местах, где сила тяжести постоянна.
– Тесса, я говорю не о неприязни, антипатии или презрении. Я говорю о слепой ненависти. Поселенцев не любит едва ли не каждый землянин. У них там все самое новое. У них тишина, покой и удобства. Им неплохо живется: сплошной отдых, изобилие пищи, там не бывает плохой погоды, там забыли про бедность. Там все делают роботы, которых прячут от посторонних глаз. И вполне естественно, что люди, считающие себя обездоленными, начинают ненавидеть тех, у кого все есть – с их точки зрения. Но Танаяма одержим пламенной ненавистью. Он с удовольствием наблюдал бы за гибелью поселений, всех до одного. Видишь ли, я не сказал о его личном пунктике. Для него невыносима культурная однородность Вселенной. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Нет.
– Дело в том, что в каждом поселении живут люди, так сказать, одной породы и принимают туда только тех, кто похож на них. Каждое поселение обладает в известной мере своей культурой, жители даже внешне похожи. На Земле же, напротив, культуры веками перемешивались, обогащали друг друга, соперничали, опасались соседей. Как и многие земляне, Танаяма – сам я, кстати, тоже – видит в этом залог жизнестойкости. Нам кажется, что культурная однородность ослабляет поселения и в конечном счете сокращает отпущенный им срок жизни.
– Хорошо, но зачем же тогда, ненавидеть, раз у поселений тоже не все ладно? Неужели Танаяма ненавидит нас за то, что нам живется хуже и лучше одновременно? Это же безумие.
– Согласен. Благоразумный человек этого себе не позволит. Быть может – только быть может, – Танаяма опасается, что поселения ожидает расцвет и культурная однородность в конце концов окажется достоинством, а не недостатком. А может быть, он боится, что поселения решат общими силами уничтожить Землю – а потому мечтает опередить их. И вся эта история с открытием Звезды-Соседки только еще больше разъярила его.
– Ты о том, что, открыв эту звезду, Ротор и не подумал известить человечество?
– Хуже то, что они не предупредили нас о том, что звезда движется к Солнечной системе.
– Они могли и не знать об этом.
– Танаяма никогда этому не поверит. Не сомневаюсь: он убежден, что они знали все и нарочно промолчали, чтобы Земля погибла.