Немецкий след в истории отечественной авиации

Выбор пал на Первый бронетанково — автомобильный завод в Филях, в то время это был пригород Москвы. Завод был основан в 1916–1917 гг. (тогда он назывался Русско-Балтийским автомобильным заводом) и предназначался для производства 1500–2000 автомобилей в год, но из-за революции и гражданской войны так и не начал выпуск продукции. Он был частично оборудован станками американского производства, имелось 20 паровых котлов, 9 двигателей, 85 подъемных кранов. Были подведены отопление, водопровод, транспортные коммуникации. Однако многие сооружения и техническое оборудование требовали ремонта, т. к. завод бездействовал около пяти лет.[18]

Подписание Рапалльского договора создало правовой фундамент для экономического сотрудничества. Весной 1922 г. был составлен предварительный проект договора между фирмой «Юнкерс» и советским правительством о передаче «Юнкерсу» в аренду завода в Филях для производства самолетов. Так как советская сторона была заинтересована не только в строительстве авиатехники, но и в организации добычи в РСФСР алюминия и производства дюралюминия, чтобы создать основу для выпуска собственных металлических самолетов, эти пункты также включили в документ. Кроме того, «Юнкерсу» предлагалось наладить в нашей стране выпуск не только самолетов, но и авиамоторов. Руководство фирмы, незнакомое с условиями работы в России, не желало идти на слишком большой риск и только благодаря вмешательству Рейхсвера, заинтересованного в развитии немецкого военно-промышленного сотрудничества, удалось прийти к соглашению.

^{Первый немецкий гость: Юнкерс F 13 в Москве}

^{Механический цех концессии Юнкерса в Филях}

Согласие «Юнкерса» на дополнительные условия Москвы объясняется тем, что германское военное руководство во главе с генералом фон Сектом в 1922 г. подписали с фирмой секретное соглашение о выдаче ей безвозмездной ссуды в качестве страховки от технического риска, связанного с организацией производства самолетов в России. Для конспирации многие ключевые слова в тексте соглашения были зашифрованы. Так, Военное министерство Германии получило обозначение Зондергруппе (Особая группа), Российское правительство именовалось P.P., фирма Юнкерс — фирма NN, Дессау (город, где находились заводы Юнкерса) — Лейпциг, вместо слова «самолет» употреблялось слово «ящик» и т. д.

Первую часть ссуды — 40 млн. марок — «Юнкерс» получил сразу же после подписания договора, через месяц ему было выделено еще 100 млн. на развитие самолетостроения в СССР.[19] Солидные денежные дотации военные выдавали Юнкерсу и в последующие два года. В свою очередь руководство фирмы обязывалось прилагать все усилия для разработки военных самолетов на заводе в России, учитывая при этом пожелания не только советских заказчиков, но и немецких военных экспертов. Военные крути Германии надеялись превратить самолетостроительный завод Юнкерса в Филях в полигон для разработки немецкой авиатехники и в источник снабжения Германии в будущем военными самолетами.

Советское правительство, также как и немецкое, возлагало большие надежды на сотрудничество с «Юнкерсом». Планировалось, что эта фирма заложит основу для развития всего комплекса авиастроения в нашей стране. В качестве поощрения «Юнкерсу» давалось право на преимущественное производство алюминия в России, на беспошлинный вывоз нефти, на организацию авиалинии Швеция-Персия через территорию РСФСР, а также на выполнение работ по аэрофотосъемке и производство метеорологических исследований и сельскохозяйственных работ в нашей стране. Правда, в соглашении оговаривалось, что в случае войны «Юнкерс» должен предоставить в распоряжение РСФСР свои самолеты, авиаоборудование и аэродромы, с последующей компенсацией ему принесенных этим убытков.^{69}

К концу 1922 г. все детали сотрудничества согласовали, и 26 ноября 1922 г. фирма «Юнкерс» и советское правительстве подписали договор № 1 о выдаче «Юнкерсу» концессии на производство в СССР самолетов и моторов. Одновременно были подписаны дополнительные концессионные договоры № 2 и № 3 о воздушных сообщениях и аэрофотосъемке. 29 января 1923 г. документы ратифицировал Совет Народных Комиссаров СССР.

Так как подписанием указанных договоров Германия нарушала запрет Версальского пакта о недопустимости экспорта немецкой авиационной технологии в другие страны, все происходило в обстановке секретности. Об этом А. П. Розенгольц заранее, 12 ноября 1922 г., предупредил советское правительство конфиденциальным письмом: «На всякий случай напоминаю, что сведения о заключаемых концессиях с Юнкерсом ни в коем случае не должны быть опубликованы».^{70}