Видя, что Гарс больше не помышляет о походе за Горизонт, Люмина тоже изменилась — скорее в лучшую сторону, чем в худшую… Она теперь все чаще стала заниматься домашним хозяйством, проявляя недюжинную изобретательность в области кулинарии. Она убедила себя в том, что ручная стирка не так портит вещи, как стиральный автомат, и отныне в ванной комнате неизменно торчали тазы, в которых замачивалась очередная порция белья. А каждую свободную минуту Люмина посвящала возне с какими-то суперсложными выкройками, напуская на себя таинственно-многозначительный вид, если Гарс начинал расспрашивать ее…
Ему бы, слепому идиоту, еще тогда надо было догадаться, что происходит с женой, но он не придавал ее активности особого значения. Вплоть до того рокового дня, когда они разругались в пух и прах. В сущности, из-за пустяков. Во всяком случае, он так полагал…
В тот день сразу после завтрака он принялся прибивать к стене очередную полочку для цветов, и почему-то это нехитрое дело не заладилось у него с самого начала. То гвоздь никак не желал вбиваться в стену и гнулся, как травинка на ветру. То молоток соскальзывал со шляпки и попадал непременно по пальцу, и тогда Гарс, облизывая ушибленный ноготь, мгновенно вспоминал такие словечки, которые хранились на самом дне его подсознания.
Занятый борьбой с непокорными гвоздями, он не сразу обратил внимание на то, что Люмина производит лихорадочный обыск то в спальне, то в кухне, а потом и в узком коридорчике, где располагались кладовые. Когда же ему пришло в голову спросить, что это она потеряла, жена процедила сквозь зубы:
— Ума не приложу, куда он запропастился… Ведь я где-то совсем недавно его видела!
— О ком речь, солнышко? — осведомился Гарс, рассеянно оглядывая с разных сторон гвоздь, превращенный очередным мощным ударом в уродливый крючок. — Кто этот таинственный незнакомец?
— Кто, кто… — проворчала Люмина, принимаясь рыться в кладовой. — Не кто, а что!.. Держатель для туалетной бумаги, желтенький такой — помнишь? Там на нем еще три кнопочки разноцветные были…
Гарс, разумеется, помнил. Только признаваться в том, что это он «приделал ноги» безделушке, было, на его взгляд, преждевременно.
— Ну и зачем он тебе понадобился? — поинтересовался он.
— Он мне нужен! — отчеканила Люмина, устало распрямляясь. — Просто пока я вспомнила о нем, надо его найти…
— Господи! — удивился Гарс. — Ты что, решила проверить влияние музыки на функционирование кишечника?
Лицо Люмины отразило смутное подозрение, которое явно принимало в ее голове все более четкие очертания.
— А ты не брал его, Гарс? — спросила она. — Может быть, по своему обыкновению, засунул держатель в такое место, что его теперь днем с огнем не отыщешь?
— Ну что ты, лапочка, — чуть поспешнее, чем следовало, отозвался Гарс. — Мне это изделие и на глаза не попадалось с тех пор, как мы с тобой поженились!.. Ты же знаешь, я всегда был против подобных отрыжек научно-технического прогресса!
— Знаю, — зловещим тоном сказала Люмина. — Именно поэтому мне все больше кажется, что это ты куда-то задевал держатель! Признавайся давай!
Вот тут, наверное, и надо было Гарсу повиниться и признаться. Но вместо этого он встал в позу и принялся причитать, что не потерпит гнусных поклепов на себя ни от кого, даже от своей собственной супруги.
Расплата последовала незамедлительно. Иногда интуиция жены поражала Гарса своей безошибочностью.
В следующий момент Люмина вытащила с полки кладовой приборчик, сделанный мастером Друмом по заказу Гарса еще месяц назад, в o6rfteH на злополучный держатель, и недоуменно повертела его в руках.
— А это еще что такое? — вопросила она. — Откуда это у тебя, Гарс?
— Да так… — отвел взгляд в сторону Гарс. — Было дело… нужна была мне эта штука для кое-каких опытов, вот я и попросил Друма…
— Ах вот оно что! — прозрела Люмина. — А чем ты с ним рассчитался, а? Ну-ка, скажи мне!..
Она грозно подбоченилась. Гарс еще попытался пошло отшутиться, пролепетав, что расчеты натурой между мужчинами традиционно не приняты, в отличие от коммерческих взаимоотношений представителей противоположных полов, но Люмина уже впала в такое состояние, когда потуги породить юмор действовали на нее, как красная тряпка на быка.
— Ты мне голову не морочь! — потребовала она, надвигаясь на мужа. — Знаю я, какДрум не берет плату натурой!.. Значит, это ты ему отдал наш держатель, да? За какой-то вшивый прибор, который тебе был нужен наверняка для похода за Горизонт, да? Значит, ты все-таки опять принялся за старое, да, Гарс? Мои слова для тебя пустым звуком оказались? А я-то, дура, поверила тебе!.. Думала: наконец-то за ум мой Гарс решил взяться — а он, оказывается, по-прежнему спит и видит свой проклятый Горизонт!..