Нелюбим

Билет был на руках, а до вылета оставалось еще часов шесть – уйма времени, которое следовало как-то нейтрализовать. Тут Тант подумал: «Не может быть, чтобы Шар за последнее время являлся лишь ондатровой шапке этого Бобонца. Были, несомненно, и другие люди, видевшие его. Надо поискать». Сказано – сделано. Он зашел в центральную городскую библиотеку, занимавшую превосходный особняк на Большом спуске, и в читальном зале взялся листать подшивки газет за прошедший год.

Большие, пухлые и тяжеленные, как пироги с повидлом, подшивки лежали на столах, возбуждая любопытство непредвиденностью содержания. Неопределенностью вкуса, так сказать. Найдет ли он в них то, что ищет? обнаружатся ли среди накипи человеческих мыслей ответы на его вопросы?

Не факт. Но шанс есть.

Дрожа от предвкушения, он придвинул к себе первую подшивку и с головой окунулся в работу.

Вскоре в одной из профсоюзных газет ему попалась статья под заголовком «Что мы знаем о молнии?».

«Так-так, – заторопился он. – Что же мы о ней знаем?»

Быстро, перескакивая глазами с абзаца на абзац, пробежал глазами заметку.

«…ежесекундно над землей вспыхивает около 100 молний.

По данным ЮНЕСКО за последние 30 лет от молний на земле погибло 20000 человек.

8 декабря 19.. года «БОИНГ» с 60 пассажирами на борту загорелся и взорвался в воздухе в результате попадания в него молнии.

14 ноября 19»« года при запуске космического корабля «АПОЛЛОН» в него дважды ударила молния. Энергопитание корабля было нарушено.

…пока невозможно предсказать, по какому пути будет распространяться молния и куда попадет. Известны случаи, когда молния ударяла в основание молниеотвода. Не ясно так же, как за время разряда, длящегося тысячные доли секунды, молния успевает собрать заряды с миллионов миллиардов капелек в грозовом облаке…

…каждый самолет, находящийся в эксплуатации, в среднем раз в год подвергался столь сильному удару молнии, что нуждался в ремонте …

…на земле ежегодно из-за молний возникает 20000 лесных пожаров…»

Тант хмыкнул:

– 20000 – роковое число. Можно подумать, что каждая молния, убившая человека, подожгла при этом лес. Какая ерунда! Где же шарики, почему о них ни слова? Ага, вот и они!

«…науке известно много разновидностей молний: линейная, ленточная, шаровая и др. Все они изучены пока недостаточно полно».

Недостаточно полно! Да вы о них вовсе ничего не знаете! Он отбросил от себя подшивку. Ни слова конкретно! Какой ужас! Одно радует – молнии не редкость. Правда, неизвестно какие, ленточные, линейные или др. А шаровые? Должно же хоть что-то попасть в газеты, если они так бедокурят. А здесь – ничего. Какой-то год без молний. Черт!

Взъерошив волосы, он вновь принялся за работу, покашливая и раздраженно пощипывая нос при этом. Глаза прыгали с полосы на полосу, пальцы ощупывали грубую шершавую бумагу, мелькали листы, сменялись папки, а в голове усиливался звон и все настойчивей били молоточки слов: не то, не то, не то… Постепенно, однако, удары стихли, звон пропал, и Тант, будто хлебнув успокоительного, сделался безразличным ко всему, – как памятник, воздвигнутый на народные средства. Поэтому, когда в литературном еженедельнике, подшивка которого была в два раза толще остальных, и, кстати, последняя перед ним, его глаза ощупали заголовок «Блуждающие молнии на нефтяных месторождениях пустыни Сарум», сознание не отреагировало, что именно это он и искал. Он перевернул страницу, другую, третью и вдруг, спохватившись, поспешно вернулся назад. «Блуждающие молнии на нефтяных месторождениях пустыни Сарум!» Вот же! Вот оно! Как он и предполагал, иначе и быть не могло! Быстро перечитал статью и записал координаты месторождений. Радостно подумал: «Все-таки не ошибся. Газета и на этот раз не подвела. Ах, благословенные листки!»

Из аэропорта он позвонил Альвину. Тот готовился к очередному семинару, или дежурству, было не понять, и едва, мог сообразить, о чем говорил ему друг.

– Когда вернешься?

– Думаю, не раньше недели.

– А работа? Будут искать?

– Не будут. Я договорился.

– Надеешься на успех?

– Не знаю. Возможно, дело и сдвинется.

– Но всех же расспрашивали и без тебя.

– Я задам нужные вопросы. Я пойму то, что не сумели понять другие. Почувствую.

– Вот как? Наслаждаюсь твоей уверенностью. Хорошо, прилетишь – звони.

– А если не прилечу?

– Что? Слушай, совершенно нет времени шутки шутить. Отбой!

– Сухарь чертов! – с улыбкой сказал Тант и повесил трубку.

Голос Альвина, его торопливое ворчание сделали свое дело. Отступило болезненное ощущение одиночества, он почувствовал себя уверенней, способным на многое.

Что ж, значит – в путь!

Самолет оперся упругими крыльями о воздух и полетел. Его моторы монотонно гудели, делали свою работу. Темнота сомкнулась, зашторив землю, огни внизу вскоре пропали, и уже невозможно было ощутить своего перемещения в пространстве. Такт откинулся на спинку кресла и неожиданно для себя заснул.