Нелинейная зависимость

Первый звонок Андрей всегда делал с мобильного телефона. И вовсе не потому, что боялся определителя номера, а потому, что не хотел доверять первые голоса женщин коммуникационным линиям города. Голоса принадлежали только ему, это было его право первой ночи. Эфир был гораздо бесплотнее проводов, он был всеобъемлющ, а значит не мог быть частью Москвы.

И еще, скорее на подсознательном уровне, Андрей боялся, что город-женщина может защитить девушек. Он лишь недавно поймал себя на этом страхе. Что значит такая защита, Андрей и сам не смог бы себе объяснить. Может быть она подразумевала невовремя оборванную линию, не туда направленный звонок, или гипотетическую возможность чем-то выдать Андреевы намерения. Ощущение этого было лишь ощущением, но постепенно оно делалось все сильней и сильней, став неотъемлемой частью этой игры и одновременно хоть сколь-нибудь рациональным объяснением тяги Андрея к мобильным звонкам.

Он машинально заглянул в пустой холодильник, махнул рукой, сожалея о том, что не купил никакой воды, и вернулся в комнату. Запустил кондиционер. И тот с тихим шорохом начал быстро выдавливать жару за пределы квартиры. Дневная усталость отступала вместе с ней, потягивая мышцы на руках и ногах, расслабляя поясницу и плечи.

Надо ополоснуться.

Теплая ванна всегда настраивала на рабочий лад, помогала собрать разрозненные мысли в единое рабочее тело. Андрей пошел в санузел и, наполнив ванну водой, погрузился в нее по самый подбородок. Он лежал довольно долго, в ожидании покоя. Но сегодня это не помогало – не так просто было избавиться от мыслей о предстоящей встрече и от мечтаний. Он представил, как Алена войдет в офис и, стесняясь будет прятать глаза, начнет нервно перебирать бумаги, говорить разные глупости и смущенно смеяться невпопад. А он будет сидеть напротив, не спуская с нее взгляда, и нарочно затягивать паузы, заставляя девушку чувствовать себя еще более неловко. Обычно это окончательно выбивает провинциалочек из колеи. Москвичка бы встала и ушла, может и дверью бы хлопнула, но провинциалки остаются, потому что каждый шанс для них – уникальный. Они думают, что всегда смогут разорвать паутину, надежно растянутую Андреем, они хотят верить в свою способность постоять за себя, поэтому демонстрируют ее при каждой возможности. Нарочитая независимость, выраженная в интонациях разговора, в подборе одежды… И всегда это выглядит чуть комично – дорогие брюки и дешевая кофточка, стильные туфельки и помада из ларька возле дома. Этим они возбуждают его до неистовства – демонстративной независимостью и одновременно потребностью в любой защите, которую только можно найти.

С ними можно быть добрым и сильным по-настоящему. Ведь любая малость, которую москвичка воспримет как должное, для них становится ступенькой наверх. И чем незащищеннее была девушка, чем ярче она показывала шипы, нарощенные за время штурма Москвы, тем сильнее ему хотелось ее ласкать, обнимать и делать для нее маленькие чудеса.

Несколько лет назад Андрей прочел Михаила Веллера – «Приключения майора Звягина». Он не мог оторваться, читая про настоящего, непридуманного волшебника, живушего в большом городе и творящего чудеса.

Но особенно его восхитил рассказ «Некрасивая», где Звягин помогал затюканной неудачнице стать счастливой красавицей. Она была никому не нужная и совершенно пропащая, но Звягин подарил ей не только физическую красоту, он смог ободрать с нее те самые шипы, которыми такие натуры пытаются защититься от всего мира.

На взгляд Андрея в этом было гораздо больше эротики, чем если бы Звягин сдирал с нее одежду. После его вмешательства она осталась более голой, чем может быть любая женщина. А сам процес…

Андрей перечитывал этот рассказ раз тридцать, уже почти как порнографию, а не как литературу. Он представлял себя на месте Звягина, как заставляет ее обливаться холодной водой, как гоняет на лыжах, как заставляет делать еще тысячу бесполезных действий, и лишь десять полезных, чтобы она как можно больше зависела от него и как можно больше его ненавидела.

Он не мог понять, почему Звягин отказался от секса с ней. Это было немыслимо. Даже сейчас, в ванной, от этих воспоминаний тело налилось нарастающим возбуждением. Захотелось сбросить его, выплеснуться, опорожниться, но Андрей знал, что сегодня этого делать нельзя. Иначе в завтрашней встрече многое будет потеряно. Острота – вот что главное. Иначе столь сложная игра теряет всяческий смысл.

Он постарался расслабиться, затем облился из душа холодной водой. И все равно сердце колотилось быстрее обычного. Андрей с усмешкой вышел из ванной и, надев белье, отжался от пола двадцать пять раз. Он так делал еще на срочной службе, борясь с тем же самым. Помогло.

Теперь, если не дать фантазиям себя победить, можно будет работать почти до утра.