Нектар небес

Наш город является закрытым территориальным образованием, поскольку занимается созданием авиакосмической техники. Его население составляет сто пятьдесят тысяч человек, которые живут, в стареньких двухэтажных кирпичных домах, поблизости от градообразующего предприятия – научно-производственного комплекса «Гротеля». «Гротель» – гигантская аэрокосмическая корпорация, чьи научно-исследовательские, опытно-конструкторские и эксперементально–производственные подразделения находятся здесь, у нас, на огромной и хорошо охраняемой его территории и называются научно-производственным комплексом. Под комплексом понимается объединение различных видов научно-технической деятельности в одном предприятии. Штаб-квартира корпорации находится, конечно же, в столице, но штаб-квартира этого самого комплекса находится, то же здесь, в нашем городе, в огромном девяностоэтажном небоскребе, который острым шпилем вонзается в небо, делая, при этом, весь остальной город неким подобием шляпки канцелярской кнопки или тонкого гвоздика, острие которого устремляется ввысь. В ясный день небоскреб очень красиво сверкает в лучах Солнца, а ясной ночью от него отражается лунный свет. Концерн производит авиакосмическую технику всех типов, а у нас в городе ее конструируют и испытывают. Целыми днями воздух дрожит от гула могучих двигателей гравилетов, один из которых, столь любезно, пролетел над нашим домом несколько минут назад. Только это был регулярный рейс транспортного гравилета, а не испытательный полет экспериментального. Эту любезность он совершает каждое утро и по нему можно сверять часы, что я иногда, в частности сегодня, и делаю.

Мой отец был летчиком-испытателем этих самых гравилетов, погиб два года назад. Моя мать умерла сразу после моих родов, а бабушка, папина мама, через два месяца после папы. Не смогла принять смерть сына, обострились старые болезни и она ушла из жизни. Ее муж и отец моего папы, мой дед, и я остались одни. Дед, один из известных в городе конструкторов авиакосмической техники, занимается тем, что создает на компьютере, или, как он сам говорит «вычерчивает», трехмерные модели будущих гравилетов и ракет. Когда я вырасту, мне бы то же хотелось стать как папа – летчиком – испытателем, но дед, услышав это, сказал: «Только через мой труп!» Еще он потом добавил: «Да еще в такой стране, как эта!»

Вот здесь он прав. Насчет страны. Папа погиб при испытаниях одноместного палубного гравилета-истребителя в двухстах пятидесяти метрах от борта атомного авианосца и все, кто был на его взлетно-посадочной палубе и некоторые из тех, кто был в палубной надстройке, включая, разумеется, руководителя полетов, руководителя испытаний, командира авианосца и даже командира авианосной ударной группы, какого-то там контр-адмирала, прекрасно видели крушение испытуемого летательного аппарата и гибель отца. Но разрушенный пожаром и последующим взрывом гравилет упал в море и ушел под воду вместе с папой, который до последнего момента «уводил» его подальше от корабля, а катапультироваться уже не успел. И поскольку его тело не было найдено, он был сочтен пропавшим без вести, а значит, возможно еще живым, что лишило нашу семью единовременной материальной компенсации по потере близкого родственника и пенсии по утрате кормильца. Не хочу показаться циничной, когда речь идет о смерти отца, но деньги весьма и весьма серьезные. По крайней мере, для нас. Это окончательно «добило» бабушку и привело ее к смерти. Дед выдержал, а она нет. Порой мне кажется, что дед выкован из стали.

Он не оставляет попыток восстановит справедливость, доказать геройскую смерть моего папы, его сына, что, в случае успеха, даст нам все права на материальную компенсацию и пенсию. Успехи у деда пока отсутствуют, но он собирается попасть, по этому вопросу, на прием к министру авиакосмической промышленности. Однажды, я сказала деду, что все его усилия ни к чему, на мой взгляд, ни приведут. Дед разозлился и накричал на меня. И мне стало стыдно. Получается, что я лишаю деда памяти о сыне, моем отце, как о герое. Я конечно же, извинилась перед дедом и он меня простил. Он вовсе не злой. А папа лежит на глубине более пятисот метров на дне Баренцева моря, но поскольку гравилет-истребитель, на котором он погиб, был новый и, соответственно, секретный, то место его обнаружения на морском дне было еще «обработано» тяжелыми глубинными бомбами, в каждой из которых по полтонны взрывчатки. Шансы после этого найти хоть что-то, оставшееся от гравилета и его пилота, на, том самом, морском дне и, хоть как-то, это идентифицировать, практически, нулевые. Однако, дед не сдается, он у меня не из таких.