Нексус Эрдманна

— Хорошо.

Я совсем запуталась, придвинула стул, села лицом к Аджиту и склонилась над доской.

Мы оба прекрасно знали, что Аджит играет намного лучше меня. И оба продолжали играть: он должен был победить, я проиграть. Я была не против проигрыша, может, мне удастся кое в чем разобраться. Люди с повышенной тягой к соперничеству (а мне кажется, что я никогда в жизни не встречала человека, у кого это чувство было бы более обострено, чем у Аджита) расслабляются только тогда, когда не чувствуют никакой угрозы своему превосходству.

Поэтому я всячески пыталась показать ему, что я никоим образом не могу равняться с ним; мы переговаривались и смеялись, а Кейн тем временем весь ушел в работу над своими теориями. Статуэтка танцующего божества хитро и злобно поглядывала на меня со стола, а я с каждой секундой чувствовала, что все больше и больше упускаю из-под контроля и без того катастрофическую ситуацию.

12. Зонд

После воздействия радиации Кейн стал мягче. Кто может утверждать, как именно все происходит? Особенности личности закодированы в человеческом мозге, независимо от того, реальный это мозг или мозг аналога. Он оставался Кейном, но мы видели его более мягкую, более покладистую сторону. Раньше эту сторону затмевал его воинственный интеллект, такой же сильный, как любое мощное явление природы, скажем, ураганный ветер. Теперь, когда интеллект угас, ветер тоже стих. А вокруг оказался спокойный, тихий ландшафт.

— Вот, Аджит, — сказал Кейн, — здесь уравнения, которые ты просил.

И он переправил их на терминал Аджита, потом встал и потянулся. Слегка покачнулся, мы с Аджитом так и не смогли устранить все повреждения, возможно, даже не все заметили. Мозг — это очень сложная структура. Кейн чуть не упал, и Аджит вскочил со своего места, чтобы поддержать его.

— Осторожно, Кейн. Вот, присядь.

Аджит опустил Кейна на стул у стола в кают-компании. Я отложила свое рукоделие. Кейн сказал:

— Тирза, я себя как-то странно чувствую.

— Странно — что ты хочешь этим сказать? — Я забеспокоилась.

— Не знаю. Может, сыграем в го?

Я научила его этой древней стратегической игре, и она ему очень нравилась. Он не очень хорошо играл, гораздо хуже меня, но игра его затягивала, и он не возражал против поражений. Я достала доску. Аджит, настоящий мастер игры в го, снова занялся теорией Кейна о «теневом веществе». Я знала, что работа у него идет успешно, хотя он честно признавал, что первооснова всего заложена Кейном.

Посреди второй партии в го исчезла вся кают-компания.

Меня охватила минутная паника. Я парила в бездне, ничего кругом не видела и не чувствовала, не за что ухватиться; голова кружилась так сильно, что даже думать было невозможно. Словно где-то в самой глубине моего теперь слепого мозга зародился бесконечный крик, исполненный боли и ужаса: одна, одна, одна в полной неизвестности…

Тут же включилась автоматическая система поддержки, и кают-компания появилась вновь. Кейн ухватился за край стола и с бледным лицом смотрел не отрываясь на меня. Я подошла к нему, обняла его обеими руками. Мне так хотелось его успокоить. Потом я посмотрела на Аджита. Кейн крепко прижался ко мне. Мельком я успела заметить, что в кают-компании произошли какие-то странные перемены: дверь на камбуз стала такой низкой, что для того, чтобы пройти в нее, теперь нужно было нагибаться, исчезли один стул и доска для игры в го. Программа поддержки сама уже нарушена, и не все у нее получается.

Аджит спокойно сказал:

— Нам нужно решать, Тирза. В любой момент удар радиации может оказаться фатальным.

— Знаю.

Я опустила руки и спросила Кейна:

— С тобой все в порядке?

Он улыбнулся.

— Да. Просто на секунду я… — Он словно забыл, что именно хотел сказать.

Аджит подвинул к столу вместо недостающего стул от своего терминала. Потом сел, подался вперед и переводил взгляд с меня на Кейна и обратно.

— Нам троим нужно принять решение. Мы должны отправить на «Кеплер» еще одну мини-капсулу, и еще у нас остается один прыжок. В любой момент мы можем потерять… все. Вам это хорошо известно. И что, вы думаете, нам надо делать? Кейн? Тирза?

Всю свою жизнь я слышала, что даже из очень слабых людей, людей с недостатками, при определенных условиях получаются лидеры. Я никогда этому не верила, особенно если речь шла о таком человеке, как Аджит: с его характером, с его стремлением к лидерству, неуравновешенностью, раздражительностью. Причем все эти качества были заложены в нем так глубоко, что он даже сам не отдавал себе в них отчета. Но, оказывается, я ошибалась. Теперь я изменила свою точку зрения.

Кейн сказал:

— Я чувствую себя странно, возможно, на меня снова действует радиация, а программа поддержки уже не работает. Я думаю… я думаю…

— Кейн? — Я взяла его за руку.

Ему явно было сложно формулировать свои мысли.

— Думаю, что стоит прямо сейчас отправить мини-капсулу.