Нексус Эрдманна

— Ради бога, Тирза! — огрызнулся Кейн. — Когда еще представится такая возможность! Мне нужно работать!

Я спокойно ответила:

— Сейчас вы пойдете отдыхать. Я отключаю терминалы на семь часов.

— Пять.

— Ладно. — Я знала, что через пять часов Кейн ни за что не проснется.

Он поднялся на ноги, но после стольких часов за экраном двигался с трудом. Программа омоложения далеко не безупречна. Мышцы у него затекли, ведь в обычной жизни он привык гораздо больше двигаться. Он пошатнулся, но тут же рассмеялся и восстановил равновесие.

Однако успел-таки задеть стол. Статуэтка Шивы соскользнула со стола и упала на пол. Статуэтка была старой, Аджит говорил, ей лет четыреста. Металлы тоже не вечны, как и люди. Она упала на пол под прямым углом и раскололась.

— Ох, Аджит… прости меня.

Поздно. Каждой своей клеточкой я чувствовала, что Кейн не виноват; он и извинился-то не сразу потому, что все еще обдумывает то, что только что видел на экране терминала и ему очень трудно переключиться. Но какая разница. Аджит весь напрягся, а беспечный, вроде бы равнодушный тон Кейна сыграл роль катализатора — Аджит уже не просто злился, в его злобе появилось что-то новое.

Я быстро вмешалась:

— На корабле можно починить статую.

— Нет, спасибо, — ответил Аджит. — Оставим все как есть. Спокойной ночи.

— Аджит… — Я попыталась взять его за руку, но он отдернул руку.

— Спокойной ночи, Тирза.

Кейн сказал:

— Вариации гамма-излучения в районе Западного Стрельца А отличаются от предполагаемых, — Он моргнул, — Ты права, я очень устал.

Он, спотыкаясь, прошел к своей койке. Аджит уже исчез. Спустя какое-то время я подобрала обломки статуэтки Аджита и долго держала их в руках. Обломки танцующего божества.

Кейн объявил, что данных с первой капсулой прислано столько, что им обоим хватит работы до прибытия следующей капсулы. Но уже назавтра он требовал новой информации.

— Что-то не так и с газовыми орбитами, — громко сказал Кейн, не обращаясь при этом ни ко мне, ни к Аджиту. С ним такое часто случалось — бывало, он подолгу работал молча и вдруг начинал что-то говорить, просто так, в пустоту или в ответ на свои мысли. Он так сильно тер себе ухо, что оно покраснело.

Я спросила:

— В чем дело?

А когда он ничего не ответил, а может, просто не услышал моего вопроса, я повторила его громче.

Кейн очнулся и улыбнулся мне.

— Потоки газов, поступающие от околоядерного диска, движутся не так, как должны, по направлению к Стрельцу А…

Я вспомнила то, что он когда-то говорил мне, и спросила:

— Возможно, это ветер от скопления IRS шестнадцать?

— Нет, я проверил все новые данные и уже внес корректировки.

Я не знала, что еще можно предположить. И тут Кейна прорвало:

— Мне нужны новые данные!

— Ну, они уже скоро прибудут.

— Они нужны мне сейчас, — бросил он, уныло усмехнулся и снова с головой погрузился в работу.

Аджит молчал, будто ни Кейн, ни я ничего не говорили.

Вот Аджит поднялся, потянулся и огляделся по сторонам. Я сказала:

— Через минуту будет обед. Но сначала пойдем, я тебе кое-что покажу.

И я тут же направилась наверх в обсерваторию; ему ничего не оставалось, как следовать за мной. Он так и сделал, спорить не стал.

Я поставила починенную статую Шивы на скамью рядом с прозрачным куполом обсерватории. Самый захватывающий космический вид открывался с противоположной стороны, но в этом месте мои экзотические растения росли не так буйно, а в небе по ту сторону корабля сияло такое множество звезд, какого в системе Сола никогда и не было. Шива снова танцевал в огненном кольце на фоне грандиозного космического пейзажа.

Аджит тут же сказал:

— Я ведь говорил, что не хочу, чтобы ты ее чинила.

С Кейном я могу себе позволить говорить напрямик, даже когда возражаю ему; у него достаточно сильный характер, чтобы выдержать такой тон, пожалуй, другого обращения он и не воспринимает. Но Аджит другой. Я опустила глаза и взяла его за руку.

— Я знаю. И все равно взяла на себя смелость починить ее, потому что подумала, что тебе захочется увидеть ее такой снова, и еще потому, что мне самой она очень понравилась. В этой статуе сокрыт очень глубокий смысл, особенно в данный момент — здесь и сейчас. Пожалуйста, не сердись.

Аджит секунду молчал, потом поднес мою руку к своим губам.

— Ты все понимаешь.

— Да, — ответила я, и это была сущая правда.

Шива, вечный танец, нескончаемый поток энергии, который изменяет формы и состояния. Неужели и остальные не видят этого в газовых облаках, из которых образуются звезды, в черной дыре, которая их разрывает, в разрушительных и созидательных силах, которые бушуют за бортом нашего корабля? Я знала, что тут кроется очень глубокий подход к тому, что очевидно, и потому опускала глаза, чтобы Аджит не заметил и капли презрения.

Он поцеловал меня.

— В тебе столько духовности, Тирза. И еще ты мягкая.

Ничего подобного — ни то ни другое. Просто Аджит сам все это придумал, ему все время хотелось видеть это в людях.