На базе работа шла полным ходом. Мия чувствовала, что не является частью этого сплоченного коллектива. Она тщательно проанализировала образец волос малыша. Как она и предполагала, набор ДНК у ребенка на пятьдесят процентов совпадал с набором ДНК Эсефеб. Это был ее брат. А соседка, с которой Эсефеб почти не виделась и которая вначале ее даже не узнала, была ее матерью. Но таких слов в местном языке компьютер так и не нашел.
— Кажется, получилось, — сказала Кенни, заходя в комнату к Мие.
Она устало села на каменную скамью, не утратившую красоты и после двух с половиной веков запустения. Кенни выглядела как человек, много поработавший, но добившийся своего.
— Лекарство?
— Пробное. Радикальное средство. Я бы не хотела апробировать его на одном из нас, хотя если не будет выхода… Ну, а пока мы его еще доработаем. Но кое-что уже есть, так что часть группы может приступить к оказанию медицинской помощи местному населению. Микробиотические средства, дегельментизация.
— Я уже приступила, — сказала Мия и напряглась. — Кении, надо собирать совет.
— Только не сегодня, я ужасно хочу спать. — Кенни театрально потянулась обеими руками, это было совсем на нее не похоже.
— Нет, именно сегодня, — ответила Мия. Надо все закончить, пока Кенни не разочаровалась в результатах работы.
Кенни опустила руки, взглянула на Мию. В одну секунду она сменила усталость на неприступную строгость.
— Мия, я уже всех поодиночке опросила. И проверила служебные компьютерные модули. Мы, конечно, соберем совет, но решение однозначно — никакого лечения. Все эти видения и фантомы относятся к культурным различиям, имеющим биологическую природу.
— Ничего подобного! Эти люди вымирают!
— Нет, не вымирают. Если бы они вымирали, ситуация была бы в корне другой. Снимки, сделанные со спутников, и демографические расчеты, основанные на данных, оставленных тем поколением колонистов, которое пережило чуму, — все подтверждает, что наблюдается прирост населения. Медленный, но прирост, со степенью достоверности одна сотая.
— Кенни…
— Я устала, Мия. Давай обсудим все завтра.
Мия мрачно замолчала. Она сохранила данные по родственным связям малыша по материнской линии на своем мини-компьютере.
Мия провела на базе неделю, но так и не смогла никого убедить, ни поодиночке, ни всех вместе. Обычно врачи Корпуса отличались толерантностью и готовы были принять все необычное, разнообразные отклонения от нормы. Иначе они бы не вступали в Корпус.
На третий день, чтобы хоть чем-то занять себя, Мия присоединилась к младшему медицинскому персоналу, который занимался подготовкой препарата для лечения "лимбических судорог с пониженным сенсорным порогом, вызывающих синдром Чарльза Боннета". В течение нескольких последующих недель Мия поняла, что имела в виду Кенни: лечение, если бы они его стали проводить, оказало бы очень тяжелое действие на мозг. Как там в старой песенке: "Вылечившись вечером от болезни, я умер на утро из-за врача". Да, такого и теперь в Корпусе предостаточно. И это еще один аргумент в пользу принятого советом решения.
Мия чувствовала, что не хочет возвращаться к Эсефеб. В голове у нее сама собой складывалась фраза "Мия экетей Эсефеб эфеф". Ну и язык, не выговоришь. Этим людям надо было не только паразитов изжить, им надо было ввести в свой лексикон новые согласные. Она с удовольствием снова работала на базе вместе с другими учеными, с удовольствием думала, решала технические задачи. Но не могла отделаться от ощущения, что одинока, что она одна.
"Мия экет".
А может, это просто ощущение тщетности усилий.
— Лолимел вернулся, — сообщил Джамал.
Он подошел к ней, когда она в сумерках сидела на своей любимой каменной скамье и смотрела на город. В это время дня развалины казались романтичными, каждый камень дышал историей. Вокруг стоял сладкий аромат цветка, распускающегося по ночам, который Мия так и не идентифицировала.
— Мне кажется, вам надо прийти, — сказал Джамал, и Мия наконец-то обратила внимание на его тон. Она резко обернулась. В сумерках чужой планеты лицо Джамала было словно вырезано изо льда.
— Он заразился. — Мия даже не сомневалась в этом. Вирус передается не только внутриутробно, это не ретровирус медленного действия, и если Лолимел переспал с Эсефеб… Но он ведь не настолько глуп. Он врач, его предупреждали…
— Мы ведь так мало на самом деле знаем об этой болезни! — не выдержал Джамал.
— Как всегда, — ответила Мия, и слова засохли на губах, словно соль.
Лолимел стоял посреди разрушенного атриума и хихикал над чем-то, что видел только он. Кенни могла бы сделать все и сама. Она кивнула Мие, и та поняла: Кенни чувствовала, что между Мией и молодым врачом возникло определенное взаимопонимание. Лекарство было непроверенным, может быть, не таким уж безболезненным; можно ли решиться применить определенные яды селективно к некоторым центрам мозга? Результат не гарантирован, ведь существует еще и гематоэнцефалический барьер.
Мия заставила себя спокойно подойти к Лолимелу.
— Над чем ты так смеешься, Лолимел?