Некроскоп

То, что прежде казалось несбыточной мечтой, вполне может стать реальностью, и его родная старая Валахия превратится в могущественное государство — в самое могущественное во всем мире. Почему бы и нет, если за дело возьмется он, Борис? Обыкновенный человек мало что может успеть в отпущенное ему время жизни, а человек бессмертный способен добиться всего задуманного. При мысли об этом перед Драгошани вновь встал давно мучивший его вопрос: если долголетие обеспечивает власть, а бессмертие — власть безграничную, почему же тогда сами Вамфири терпят поражение? Почему не вампиры руководят и правят миром?

У Драгошани существовал собственный ответ, но он не был до конца уверен в том, что его ответ правильный.

Для человека отвратительна сама мысль о вампире — одно только упоминание об этом вызывает омерзение. Как только люди получали неопровержимые доказательства присутствия среди них вампиров, они тут же выискивали и уничтожали их. Так повелось еще с незапамятных времен, когда люди в большинстве своем верили в существование вампиров, и привело к ограничению их возможностей и влияния на судьбы мира. Вампир боялся выдать себя, он не должен был отличаться от людей, не мог показаться не таким, как все. Он должен был как можно лучше скрывать свои желания, потребности, присущую ему жажду неограниченной власти, хотя понимал, что его дьявольское искусство может легко обеспечить эту власть. Ибо обладание властью — будь то политической, финансовой или любой другой — неизбежно влечет за собой повышенное внимание со стороны окружающих, а этого вампиры боялись больше всего. Пристальное внимание обязательно приведет к их разоблачению и уничтожению.

Но обыкновенный человек — живой, а не бессмертный, владея секретами и искусством вампира, не будет испытывать никаких ограничений. Ему нечего скрывать, кроме своих таинственных знаний... поэтому он может достичь всего что угодно!

Вот почему Драгошани вновь отправился в Румынию. Он сознавал, что, занятый исполнением своих обязанностей, слишком долго не возвращался туда. Он хотел еще раз поговорить со старым дьяволом, оказать ему какие-нибудь незначительные услуги и в обмен узнать еще что-нибудь — то, что ему позволено будет узнать, прежде чем наступит следующее лето и придет назначенный срок.

Да, назначенный срок, когда он узнает наконец все тайны вампира, когда они будут лежать перед ним как на ладони, открыто и ясно, как рассеченный труп!

С тех пор как он был здесь в последний раз, прошло три года, и все эти годы он был очень занят. Работы было чрезвычайно много, потому что Боровиц требовал максимальной отдачи от всех сотрудников отдела экстрасенсорики, включая некроманта. Ничего другого ожидать не приходилось, поскольку за те четыре года, которые ему предоставил Брежнев, Боровиц должен был извлечь для отдела максимальную выгоду и превратить его в крепкую организацию, в необходимости существования которой никто не подумает сомневаться. И вот теперь Первый убедился, что такая организация действительно крайне необходима и полезна. Больше того, она являлась наиболее секретной из всех секретных служб, что обеспечивало ей полную независимость, — а именно этого Боровиц всегда и добивался.

Благодаря предупреждению Боровица Брежнев оказался подготовленным к падению в США Ричарда Никсона, бывшего одно время его политическим союзником. И если кому-то другому из российских руководителей такой поворот событий мог существенно навредить или даже уничтожить, то Брежнев сумел извлечь из происходящего определенную пользу, но только благодаря предсказаниям Боровица (точнее, Игоря Влади). “Как жаль, — сказал тогда Боровицу Брежнев, — что на Никсона не работали такие люди, как ты, Григорий, правда?"

Как и было предсказано, Первый получил преимущество на переговорах с представителями президента и до падения Никсона, еще в 1972 году, по совету Боровица подписал соглашение по спутникам, зная, что на смену Никсону придут сторонники “жесткой линии” в отношениях с СССР. Больше того, поскольку США опережали всех в развитии космических технологий, он быстренько поставил подпись под документом, ставшим “козырной картой” его карьеры, — о стыковке космических кораблей, — который уже начал приносить результаты.

Советский руководитель не раз прибегал к помощи и прогнозам отдела экстрасенсорики — например, когда речь шла о высылке из страны диссидентов или “репатриации” евреев. И каждый шаг, предпринятый по рекомендации отдела, был успешным и еще больше укреплял его и без того весьма прочное положение лидера. Брежнев понимал, что своими успехами он по большей части, если не целиком, обязан Боровицу и его организации, так что ему ничего не оставалось, кроме как признать, что соглашение, заключенное в 1971 году, было весьма плодотворным.

Процветание режима Брежнева неизбежно повлекло за собой процветание Григория Боровица, а следовательно и Драгошани, чья преданность организации не вызывала сомнений. Так оно и было на самом деле, во всяком случае на данный момент...