Некрополь

— Ты — мой верный маршал? — спросила она так же монотонно, тем же чужим голосом.

Гнайд проигнорировал ее, глядя мимо мясной марионетки, как он называл это, на узорчатую железную цистерну в дальнем углу комнаты. Металл цистерны потемнел и был покрыт поразительно зеленой ржавчиной. Единственный иллюминатор таращился, словно мутный стеклянный глаз.

— Вы знаете, что это так, верховный.

— Тогда что же за непослушание? — спросил мальчик, и его атрофированные конечности затрепетали, когда трубочки и провода развернули его.

— Это не непослушание, верховный. Это долг. И я не буду разговаривать с вашими марионетками. Я просил аудиенции у самого правителя Домов Сальвадора Сондара.

Херувим внезапно качнулся прямо в лицо Гнайду. Подкожные тензоры растянули его пухлый рот в ухмылке, которая пугающе не соответствовала мертвому взгляду.

— Они — это я, а я — это они! Ты будешь обращаться ко мне через них!

Гнайд оттолкнул болтающегося херувима, передернувшись от прикосновения к своей руке его мертвенно-бледной плоти. Он сделал несколько шагов к железной цистерне и всмотрелся в иллюминатор.

— Зойка мобилизуется, собирает силы против нас, верховный! Грядет новая Торговая война! И орбитальные сканеры это подтверждают!

— Он не называется «Зойка», — проговорила девушка у него за спиной. — Используй его название.

— Промышленный улей Феррозойка, — сказал Гнайд со вздохом.

— Наконец-то немного уважения, — проскрежетал херувим, болтаясь вокруг Гнайда. — Наши старые враги, а теперь — ценнейшие торговые партнеры. Они — братья наши, такой же, как мы, торговый улей. Мы не пойдем на них войной.

— Уважение! — выкрикнул Гнайд. — Зойка всегда был нашим врагом, нашим соперником. Еще в прошлом веке были времена, когда они дрались с нами за сбыт.

— Это было до того, как дом Сондар занял место верховного здесь. Улей Вервун превосходит всех — сейчас и навеки, — изо рта говорившего мальчика-марионетки медленно потекла слюна.

— Весь улей Вервун чествует дом Сондар, приведший нас к господству. Но Легислатура благородных домов меньше часа назад проголосовала за то, чтобы мы готовились к войне. Вот почему включили сирены.

— Без меня? — прошипела девушка.

— Как и предписано, согласно обычаю мы подали вам сигнал. Вы не ответили. Параграф 347gf, утвержденный вашим прославленным предшественником, Иеронимо, наделяет нас полномочиями действовать.

— И вы используете старые законы, чтобы сместить меня? — спросил херувим, шевеля проводами, чтобы взглянуть Гнайду в лицо своими мертвыми глазами.

— Это не узурпация, верховный. Улей Вервун в опасности. Посмотрите! — Гнайд шагнул к цистерне и прижал инфопланшет к стеклу иллюминатора.

— Смотрите, что говорят орбиталы! Месяцы молчания Зойки, признаки их приготовлений к войне! Слухи, толки — почему нам не сказали правды? Почему все начинается так внезапно? Ты не знал? Ты, всевидящий, всезнающий верховный лорд? Или ты просто решил нам не говорить?

Марионетки начали метаться и трястись, наталкиваясь на Гнайда. Он оттолкнул их.

— Я поддерживал постоянную беседу с моим коллегой в улье Феррозойка. Мы стали находить удовольствие в этой связи, в этом товариществе. Его Высочество Клатш из дома Клатш — дорогой друг. Он не обманул бы меня. Сборы на стенах Феррозойки были проведены из-за крестового похода. Магистр войны Слайдо ведет свои легионы на наши просторы; подлый враг сопротивляется. Это предосторожности.

— Слайдо мертв, верховный. Пять лет как покоится на Бальгауте. Макарот теперь возглавляет походы. Отряды гвардии сейчас добивают выродков Хаоса из миров Саббаты. Каждый день мы радуемся, что наш мир, наш любимый Вергхаст не был затронут.

— Слайдо мертв? — три голоса спросили хором.

— Да, верховный. Теперь со всем уважением я прошу разрешения на пробный запуск Щита. Если Зойка собирает силы, чтобы завоевать нас, мы должны быть готовы.

— Нет! Ты обманываешь меня! Щит нельзя поднимать без моего разрешения! Зойка не угрожает нам! Клатш — наш друг! Слайдо жив!

Три голоса слились в пронзительный хор, мясные марионетки тряслись в неудержимом гневе.

— Вы не поступили бы столь пренебрежительно с Иеронимо!

— Твой брат, во всем его величии, не спрятался бы в цистерну сознания и не говорил бы через мертвых слуг… верховный.

— Я запрещаю!

Гнайд вытащил из шинели мерцающую герцогскую печать.

— Легислатура этого ожидала. Домами улья Вервун я уполномочен в целях сообразности лишить вас власти согласно Акту о правах, 45jk. Легислатура благодарна за ваше правление, однако нижайше просит вас принять к сведению, что намерена прибегнуть к акту исполнительной власти.

Гнайд оттолкнул марионеток и подошел к латунной консоли на дальней стене. Он нажал в центр печати, и из консоли высунулись штекеры с механическим щелчком, как вилка из розетки. Гнайд вставил их в замок и провернул.

Консоль замигала, включаясь, и по стеклянному экрану побежали, вибрируя, руны и знаки.

— Нет! — взвизгнули все трое. — Это неповиновение! Я — улей Вервун! Я — улей Вервун!