Некрополь

Раздался рев пушки, и двое зойканцев на крыше поезда разлетелись на куски. Оставшиеся нырнули в укрытие. Майло дотащил Уэльна в укрытие в конце вагона, волоча его между путей. На другом конце того же вагона показалась еще одна группа зойканцев. Некоторые стреляли вниз, но выстрелы отскакивали от рельсов. Майло отчаянно оглядывался, ища поддержки. Он увидел Баффелса на позиции позади ближайшего поезда, того самого, с которого Майло только что сорвался, чтобы добраться до Уэльна. Баффелса слишком сильно обстреливали, чтобы он мог прикрыть.

Майло посмотрел вверх, пытаясь не обращать внимания на стоны Уэльна, и всмотрелся в сцепление, скреплявшее вагон, в котором они скрывались, и соседний. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, как расцепить их, хотя руки соскальзывали с грязного железа.

Когда они расцепились, Майло подвесил гранату на тормозном кабеле и вытянул чеку. Затем выдернул Уэльна из-за платформы, и тот упал на насыпь с другой стороны следом за Майло, вереща от боли.

Граната разорвалась, и отдача столкнула отцепленный вагон, все восемнадцать тонн, по рельсам прямо на зойканское укрытие, и еще один вагон в дальнем конце путей. Грохот и лязганье прокатились по всему подвижному составу.

Рыс, Нескон и Баффелс подбежали к Майло, когда мальчик отчаянно пытался остановить кровотечение, перевязывая искалеченную конечность Уэльна.

Уэльн не прекращал кричать. Майло хотел позвать врача, но знал, что вокс-линии сейчас бесполезны, да и Уэльн, падая, сломал вокс-аппарат. Это даже если предположить, что где-то здесь нашелся бы медик.

Баффелс увел Венара и остальных зачистить двор. Несколько коротких перестрелок с отступающими зойканцами усеяли рельсы новыми охряными телами.

Майло внезапно расслышал что-то другое, не стрельбу и визг Уэльна, не постоянный грохот главной битвы.

Пение. Монотонное пение, низкое, глухое и злобное.

Закончились патроны, так что автопушка стала бесполезна. Корбек отшвырнул ее и вытащил из-за плеча лазружье, чтобы снова открыть огонь. Его часть была сейчас прямо во вратах, погрязла в хаосе сражения с главными силами зойканских штурмовиков. Битва сверкала сквозь разбитый остов ворот над усыпанной каменной крошкой землей.

Зойканцы были повсюду.

Корбек больше не был командиром. Некем было командовать. Он был просто человеком, сражавшимся изо всех сил и со всей злостью, которые у него остались. Он сражался, чтобы выжить, чтобы убивать охряные фигуры, набрасывавшиеся со всех сторон.

То же самое происходило со всеми Призраками на воротах. Единственное, что сдерживало наплыв зойканцев, — недостаточная ширина разбомбленного прохода. Будь врата открыты, сорок или около того Призраков вместе с Корбеком были бы уже мертвы.

Корбек истекал кровью, сочащейся из дюжины легких ран. Врагов, которых не убивал на месте лазерным огнем, он добивал одиночными вспышками из ружья или закалывал штыком.

Рядом с ним внезапно возник Дреммонд, окатив врагов из огнемета. Но огнемет словно икал. Корбек знал этот звук. Бак почти пуст.

Он крикнул Дреммонду окатить врата. Те остатки пламени, что у них были, лучше было использовать так.

Дреммонд крутнулся, и изрыгаемый его огнеметом огонь хлестнул, словно плеть. Дюжина зойканцев попадала, доспехи горели и оплавлялись на них. Некоторые превратились в живые факелы и, прежде чем упасть, спотыкаясь, проходили еще несколько шагов.

Дреммонд выиграл Корбеку секунду на размышления.

Корбек двинулся, продолжая отстреливаться, к изрытой дырами наружной стене здания, радуясь, что прихватил все силовые батареи, которые нашел в карманах утром.

Дженкс был в укрытии у стены. Боль уже начала распространяться, и Дженкс был бледен. Без руки он не мог управляться с лазганом, хотя вокруг валялось несколько, брошенных мертвыми зойканцами или танитцами.

Корбек дал Дженксу свой лазпистолет, и парень (Дженксу было не больше двадцати, хоть и здоров, как буйвол) начал отстреливать все цели, какие попадались на глаза.

Сержант Фолс и трое его людей прикрывали вход на лестницу во вратах, крышу которых снес еще первый краб. Почерневшие трупы артиллеристов Вервунского Главного со Стены лежали среди погнутых обломков их орудий и кусков керамита.

Фолс посмотрел на могучие врата, которые они защищали ценой стольких жизней. Было почти больно видеть снесенную крышу, просто две здоровенные створки, крепящиеся к Куртине. Укрепление наверху обвалилось, и они сейчас сражались на обломках.

Фолс еще заметил, что Щит над ними пошел волнами и стал прерывистым. Взрыв краба, выбивший верхушку массивных ворот, также сбил транслирующую точку, и балдахин Щита истончился и искрил над ними.

Фолс ощутил влагу и понял, что это дождь. Обложной ливень, все еще продолжавшийся снаружи, теперь, когда Щит ужался метров на сто, колотил и по ним.

Земля походила на кашу, поскольку дождь превратил слой золы в липкий суп по щиколотку.

Призрак рядом с Фолсом без единого слова упал, ему оторвало челюсть. Потоки дождя стекали повсюду, окрашиваясь грязью и кровью.