Некрополь

Узорчатая стальная дверь с западной стороны зала открылась, и лорд Часс, сопровождаемый телохранителем, вошел в зал. Повисло неловкое молчание. Оно продолжалось, пока Часс спустился по ступенькам, пересек зал и занял положенное ему место. Обернув его длинный шелковый шлейф вокруг его трона, телохранитель и слуги отошли.

Часс осмотрел круглый зал. Несколько вельмож отводили глаза.

– Вы голосовали. Я отсутствовал.

– Вас призвали, – сказал лорд Анко. – Если отпущенное время выходит, голос конфискуется.

– Вы знаете правила, благородный лорд, – прохрипел Анофий.

– Я знаю, что меня… не допустили.

– Да полно вам! – воскликнул Анофий. – Кого можно не допустить здесь, в высшем парламенте улья Вервун. С учетом исключительности ситуации, я позволю вам проголосовать сейчас.

Часс оглянулся снова, прекрасно понимая, почему лорд Кроу отводит взгляд.

– Я вижу, вопрос был решен шестеро против двоих. Мой голос, за что бы он ни был, теперь ничего не изменит.

– Голосуй за что хочешь, брат мой лорд, – прожурчал Гавунда через украшенный серебром проволочный аугментор, покрывавший его рот, словно сжавшийся узорчатый паук.

Часс покачал головой.

– Я воздерживаюсь. В этом нет смысла.

Группа людей входила через восточный люк. Комиссар Тарриан пытался задержать их, но его оттерли. Это были Гаунт, Гризмунд, Нэш и их старшие офицеры.

– Не могу поверить в такое коварство, Штурм, – выплюнул Нэш в лицо генералу. Жильбер двинулся, собираясь спорить с роанским командиром, но Штурм остановил его резким щелчком пальцев.

Гаунт прошел напрямую к трону мастера-законодателя и выхватил инфопланшет прямо из рук растерянного пажа. Он просмотрел его.

– Значит, это правда, – сказал он, глядя на Штурма и маршала Кроу.

– Стратегические соображения генерала Штурма были приняты и ратифицированы Высшим советом, – шелковым голосом сказал вице-маршал Анко. – И я настоятельно советую вам и остальным иномирским командирам проявить немного уважения и любезности по отношению к обычаям и принятым в этом высшем парламенте процедурам. Мы не позволим нашим древним традициям оказаться попранными…

– Вы все глупцы, – безразлично сказал Гаунт, положив инфопланшет и отвернувшись. – Если больше печетесь о церемониях и традициях, чем о жизни. Вы только что совершили огромную ошибку.

– Вы обрекли на гибель этот улей – и нас вместе с ним! – рявкнул Нэш, кипя негодованием. Гаунт взял огромного роанского генерала за плечо и повел прочь от спора.

– Вы удивили меня, маршал, – глядя на него, сказал Гризмунд, еле сдерживая холодную ярость, словно боевого пса на короткой цепи. – По нашим встречам у меня складывалось впечатление, что вы кое-что смыслите в стратегии.

Маршал Кроу поднялся.

– Мне жаль, что вы разочарованы, генерал Гризмунд. Но план генерала Штурма показался мне разумным. Мы должны спасать улей. И комиссар Каул, который – позволю себе напомнить – живьем видел врага, нас поддерживает.

Гризмунд печально покачал головой.

– А что бы вы сделали? – спросил лорд Часс.

Раздались крики и протесты – все против Часса.

– Лорд Часс имеет право знать! – чистый, сильный голос Ибрама Гаунта заставил крики умолкнуть. Гаунт повернулся лицом к вельможе. – После некоторых наблюдений генералы Нэш, Гризмунд и я открыли бы юго-западные ворота и снарядили бы бронетанковую колонну, чтобы встретить противника, а следом пошла бы пехота. Фланкирующий маневр, чтобы встретить их снаружи Стены, вместо того, чтобы отдать все, что у нас есть.

– Сработало бы это? – спросил Часс.

– Мы никогда не узнаем, – ответил Гаунт. – Но мы точно знаем вот что: если ждать, пока они доберутся до Стены, нам будет некуда отступать, когда это произойдет.

– Некуда.

Благородный Часс хотел продолжить расспросы, но Совет Причастных потонул в шуме, и Гаунт вышел прочь, за ним по пятам шли разгневанные Гризмунд и Нэш.

– Комиссар? Полковник-комиссар? – В людном зале променада перед Советом Причастных, где парламентские работники и помощники из домов носились туда-сюда среди гильдийцев и представителей ординарных домов, Гаунт остановился и повернулся на голос. Высокий мрачного вида мужчина в богато украшенном бронежилете проталкивался сквозь толпу следом за ним, пряча оружие в правой руке под атласной тканью. Гаунт отправил спутников вперед с остальными генералами и повернулся лицом к человеку. Телохранитель кого-то из домов, несомненно.

Мужчина подошел и учтиво отсалютовал.

– Рудрек, лейб-гвардеец его превосходительства лорда Часса из благородного дома Часс. Мой лорд просит о встрече с вами в ближайшее удобное для вас время.

Мужчина передал Гаунту маленькую печать с имперским орлом на одной стороне и гербом Чассов на другой.

– С этим вы приняты в доме Часс в любое время. Мой лорд будет ждать.

Пока Гаунт смотрел на символ, лейб-гвардеец поклонился и отбыл, проглоченный толпой.

«Ну а теперь что?» – гадал он.

Сальвадор Сондар почти проснулся, сон покачивался на краю сознания. Жидкость вокруг него была сладкой и теплой, розовая биолюминесценция мягко светилась.

Щебет что-то бормотал ему, мягко, умиротворяюще и интригующе. Он не умолкал теперь все время, во сне и наяву.