Некромерон

Но маркизу Терессу он действительно любил. Причем настолько, что заключил с ней тайный брак и признал своим плод сей страсти. Он даровал вашему деду титул графа да Унара, земли, замки, дворцы. И хотя претендовать на престол Тиронги вы не можете, но в вас течет кровь старинной династии Гахагунов, тех самых северных варварских вождей, которые тысячелетия тому завоевали Тиронгу. Но ведь да Кассар — первый принц крови, он ведь тоже Гахагун. Соответственно — и вы да Кассар. Особенно если учесть, что Карр Алвин да Кассар — сын Узандафа Ламальвы да Кассара и его кузины, герцогини Люльи да Игонза, в девичестве графини да Унара. То есть вашей бабушки.

Неужели вы никогда не интересовались своими ближайшими родичами? А я, признаться, был уверен, что в этом священном походе против Зелга вы преследуете свои собственные цели, и был приятно удивлен, когда вы без колебаний отписали мне Кассарию.

— Вы хотите сказать, что мы с Зелгом — кузены?

— Совершенно верно.

— И что это я призвал Бэхитехвальд на земли Тиронги?

— Ну, все не так ужасно, как кажется. Во-первых, я уже изложил вам свою позицию относительно будущего вашей страны. Во-вторых, вы впускали в этот мир меня, а свое королевство я привел сам. Пейте, друг мой. И не огорчайтесь. Судьба распорядилась так странно: в вас течет кровь некромантов, но способностей у вас ни на грош. Вы и мертвого кузнечика не поднимете из праха. Так что вам Кассария ни к чему, она все равно вышвырнула бы вас вон. Я могу смело смотреть вам в глаза. С чистой совестью.

Совесть у него чистая. Не бывшая в употреблении.

— А вы уверены, что она подчинится Закону? Кстати, что это за Закон?

— Я бы не утверждал наверняка. Кассария непредсказуема. И я дивлюсь людям, которые слагают жуткие легенды о Бэхитехвальде и намного меньше боятся силы, с которой Бэхитехвальду не сравниться. Нет, она не подчинилась бы никакому закону, когда б не крохотная деталь: Кассария недовольна Зелгом. Он не оправдал ее ожиданий, и она ждет Галеаса.

— Герцог да Кассар носит имя Галеас.

— Да, и теперь у нас равные шансы, с небольшим перевесом в мою пользу. Мне есть что предложить Кассарии, я вернулся не с пустыми руками. Я способен дать взамен на ее могущество силу и власть иного рода.

— Вы одержимы ею, — не спросил, но констатировал начальник Тайной Службы.

— О, конечно, конечно, я одержимый из одержимых. Я мечтаю о ней столько тысяч лет, сколько не представить вашим историкам. Что до Закона, друг мой, я умалчиваю о нем не потому, что это тайна, а потому, что всех граней этой тайны не знаю и я.

— Башня Генсена — это вход в ваш мир?

— А вы любознательны. Что я в вас и ценю, впрочем. Да, это врата Бэхитехвальда. Ну что, граф, давайте выйдем из шатра. Вам будет чем полюбоваться, обещаю.

* * *

— Что это? — капризно спросил Юлейн, наблюдая, как стремительно темнеет небо. — Гроза?

— Нет, ваше величество, — ответил встревоженный Гегава. — На грозу не похоже.

— А на что похоже? — не унимался король.

— На солнечное затмение.

— Гегава, запишите в вашу маленькую книжечку для памяти: не забыть казнить Непестоса, когда мы вернемся в Булли-Толли. Виданное ли дело — предсказал нам успех в сражении и словом не обмолвился про солнечное затмение. Где успех? Где обещанная хорошая погода? Где счастливые предзнаменования? Князь Илгалийский мне еще должен?

Если дворецкий и удивился столь странной перемене темы, то виду не подал.

— Да, ваше величество. Его долг весьма значителен.

— Тогда точно запишите — казнить. Нам пришлют другого, в счет долга. А где мои вельможи?

— Господин главный бурмасингер воодушевляет ополчение и стражников…

В этот момент ветерок дунул в сторону королевского шатра, и до ушей монарха донесся медвежий рык.

— Вы не солнечного затмения бойтесь, вы меня бойтесь! В бараний рог скручу, на скелеты пущу! Вашу тещу вам в невесты! Лысину на ваши головы! …!!!

— Я не понял последней фразы, — поделился Юлейн с дворецким.

Дворецкий был сметлив:

— Это специальные бурмасингерские термины. Для узкого круга посвященных.

— Как интересно, а что они означают?

— Отеческое напутствие, ваше величество. Каждый ополченец и стражник теперь уверен, что господин главный бурмасингер мысленно с ним, и будут бодрее себя чувствовать даже перед лицом серьезной опасности.

— Нам грозит опасность? — изумился Юлейн. Гегава ощутил острое, ни с чем не сравнимое желание «напутствовать» короля по-бурмасингерски. Но принципы не позволяли.

— Всем грозит опасность, ваше величество, — молвил он после длинной паузы.

— А, это вы в философском смысле? — обрадовался король.

— Пожалуй.

— Хорошо, а где маркиз Гизонга и граф да Унара?

— За ними послали, ваше величество.

— Что же они не идут?

— Собирают информацию, вероятно. Чтобы прийти к королю с полным и исчерпывающим докладом.

— Какой, в бульбяксу, доклад! Даже мне понятно, что нужно высылать парламентеров, а они и не чешутся. Сошлю их, к драконьей бабушке, в Юйю, соль добывать. Или пиратам сбуду по дешевке. Хоть какая-то польза случится от этих двух проходимцев. Гегава!

— Да, ваше величество.