Некромантка

– Ольгерда… Ольгерда, ты где? – нарочито ласково звал некромант. – Я же вернул тебе голос. Ты где? Ты где?

Над моей головой, обдав каплей магии, скользнул светлячок поискового заклятия. Мощный, как и положено магистру, но я, что бы там не рассказывал своим приятелям мой бывший свекор, обладаю куда большим мозгом, чем орех. И приличной силой. Пусть сейчас моя аура только восстанавливалась после магического истощения и встречи с демоном, но я хотела жить. Еще как хотела! Так хотела, что выжимала себя до последнего, удерживая Щит, заклинание которого сама разработала.

В легких жгло, в ушах звенело… Я должна выжить, чтобы отомстить за Отто. За моего лучшего друга, половинку меня, которую убил этот гад, ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Убил из-за меня, ведь это я потянула полугнома на кладбище. Из-за своей неприязни к свекру, из-за глупого желания кому-то что-то доказать. Но разве это все нужно теперь? Теперь, когда в этом мире я осталась совершенно одна и по своей собственной вине.

– Шею она себе свернула, что ли? – пробормотал Симон. – Вот незадача…

Повозка удалилась, а я очень, очень осторожно высунула из мутной воды рот и нос и отдышалась. Да что же это такое!

Симон возвращался, освещая себе путь огоньком, но, к счастью, не слишком мощным. Толщу грязной жижи в канаве он пробить не сумел, а очередное поисковое заклятие тоже не смогло пробить мой Щит.

Больше задерживаться Вильро не стал. Я решила, что от добра добра не ищут и осталась в канаве. Нагребла на себя побольше грязи и решила ждать до появления либо спасителя, либо знака свыше. Раз Небесные Силы приложили столько усилий, чтобы я осталась жива, значит, должны не поскупиться на еще одно указание типа «все, вылезай».

По дороге проскакал отряд боевых магов. Потом еще один. Проехала карета, судя по магическому фону – из Управления. Потом еще отряд.

В общем, ночка была довольно бурной. Меня несколько раз касались разные поисковые заклятия, но Щит я держала. Сейчас я могла довериться только Бефу, Ирге и Живко, но ни один из них в поле зрения так и не появился.

Несколько раз я отключалась, но боль быстро приводила меня в сознание.

Под утро активные передвижения по дороге закончились, и я рискнула вылезти из канавы, так и не дождавшись знака свыше. Хотя обвинять Небесные Силы я не спешила. Может, этот знак и был, но я его не заметила. Очень уж плохо я себя чувствовала, так плохо, что начала побаиваться, что отдам концы и без помощи злобных некромантов.

И, как на зло, теперь никто, совершенно никто по дороге никуда не ехал. Ни одна живая душа! Что ж это мне – ползти до Яблуньково?

Меня охватило такое отчаяние, что я завыла, уткнувшись лицом в утрамбованную землю дороги. Судя по всему, божественная благодать закончилась, и дальше мне предстояло выбираться самостоятельно.

Мое горе длилось недолго. Это когда ты здоров и полон сил, можешь себе позволить рыдать и биться головой об стену. А когда голова у тебя и так битая, а слезы требуют сил, которых нет, то главное правило выживания – взять себя в руки. Причем – срочно.

Я села и огляделась по сторонам, а потом поползла в сторону хибарки с краю одного из полей. Скорее всего, когда урожай поспевал, там жили сторожа, но сейчас домик пустовал.

Возле сторожки тек ручеек, который впадал в ту самую канаву, где я отлеживалась. Как могла, я умылась, напилась, почистила сорочку и отмыла ногу. Меня трясло от жара, перед глазами все плыло, а дышать было очень больно. Более-менее приведя себя в порядок, я ограбила хибарку, поживившись несколькими старыми мешками, веревкой и большой кочергой. Из мешков я соорудила себе плащ и, опираясь на кочергу, выползла на дорогу.

Примерно в полдень меня подобрала пара фермеров из какого-то хутора. Они ехали в Чистяково за покупками. Завтра к старикам собирались заглянуть в гости родственники из дальней деревеньки, и их собирались принять «по-богатому». Благо, недавно продали телят, разжились деньжатами… Я постоянно проваливалась в беспамятство, поэтому мало что помню, хотя женщина болтала, не закрывая рта. Ее муж за всю дорогу не сказал ни слова, даже лошадями правил молча.

Я попросила отвезти меня в эльфийский квартал. Меня так растрясло, что указать дом Живко я уже не смогла, поэтому семейство остановило повозку возле первого дома у границы квартала, постучало в ворота и передало меня на руки до крайности удивленным такому «подарку» эльфам.

Впрочем, остроухие поступили довольно благородно. Они привели меня в сознание, дали напиться и поинтересовались, что со мной делать дальше. А ведь могли молча выкинуть за ворота!

– Отвезите меня к Живко Гопко, – попросила я. – Пожалуйста.

Марать руки, перенося тело человечки, эльфы не стали, погрузили меня на какую-то тачку и поручили молодому собрату доставить груз куда оный просит. Где-то на полпути я опять отключилась.

Когда открыла глаза, первое, что увидела – спину Живко. Он сидел на шкурах своей постели рядом со мной и вычесывал пса специальным гребнем, что-то мурлыча себе под нос.