Некромантка поневоле

   Демон начал читать свиток на всеобщем, много уделяя времени моему имени и коварству. Как я заманила, ничего не подозревающего Третьего Правителя Раэна, коварно обманув и высшего демона. Я с великим трудом поняла, что речь идет о второй встрече, пробраться через это нагромождение вязких, как сироп, слов было очень сложно. Больше всего говорилось о моем коварстве и способностях заманить в сети доверчивых демонов. Меня обвинили даже в совращении несчастного философа-отшельника, так что я ничуть не удивилась, когда подошли к сути обвинения. Оказалось, что я не обучила языкам юношу, а наложила на него проклятие особое, за то, что мальчик косо на меня смотрел. Я знала, что при использовании темной печати узор заклинания смазан, под него можно подобрать порядка семи самых различных, слегка изменив общий фон. Учитывая силу Второго, для него это было похоже на писание алфавита. Демон долго описывал, как мальчику повезло, что его отец случайно оказался рядом и сумел спасти драгоценного ребенка. Мне хотелось пустить слезу от умиления, так сильно описывались чувства отца. Наконец, дошли до сути приговора: меня бессрочно, до обеления костей отправляли в Ледяные пустыни Бездны.

   Худосочный демон предоставил мне слово, как и положено в нормальном суде, но я молчала, помня странный наказ сестрички. Первый едва заметно кивнул головой, и меня немедленно доставили к месту моего заключения. С четырех сторон высились громадные, ледяные скалы, соединенные между собой, пространства было много, почти наш танцевальный зал в Академии. Сердце защемило от воспоминаний, стало так тоскливо и больно. Тюремщик сообщил, что мне полагается раз в сутки кусок хлеба и кружка воды, он заботливо прикрепил мои наручники к длинной цепи, пояснив, что браслеты блокируют любую ментальную связь и магию.

  - Осторожно, боги! - услышала я тихое предупреждение сестры.

   Мои губы скривились в усмешке, я осталась одна, понимая, кто замешан в этом фарсе, карикатуре на суд. Какой же демон в здравом уме и памяти будет прекословить богам? Это в легендах они храбро сражаются, а на деле старательно выполняют высочайшую волю, надеясь на смягчение существования и подачки. Меня всю передернуло от возмущения и презрения, так низко пал в моих глазах Раэн. Я ни капли не сомневалась, что он знает истину, все-таки произошло все при его наплевательски-хамском отношении ко мне после того завтрака. Неужели пожалел мороженого и пирожных для человечки? Нелепые мысли отбросила сразу, ему обещали что-то существенное, раз он заманил меня, и предал, не моргнув и глазом.

   Надо же, а я наивно думала, что нашла высоких покровителей, а на деле оказалось, что каждый преследовал свои цели. Раэн маялся от скуки, ему было интересно наблюдать за мной, как за примитивным животным. Правитель демонов в моем лице заимел подопытную крыску для экспериментов с зельями. Принц в нашу первую встречу говорил, что отец любит ставить различные эксперименты. А награда, как я поняла из обрывков разговоров, обычная для отличившихся простых демонов. Высокопоставленным подданным дарят земли, повышают в чине, приближают к трону. А что же имеет мать Хариссы? Она приближена к Правителю, занимает высокую должность, что ей дает опека над студентками старших курсов Академии? Право сказать, что она их содержит, тем самым получить восторженные возгласы о добродетели, а при этом повышается престиж. Кто же будет узнавать, что студенток всего десяток на двух курсах, а одевают сейчас одну Нусю? Она больше средств тратит на один прием, чем на нас в год! Картина получается совсем безрадостная, нет у меня настоящих друзей, кроме троицы. Вспомнив парней, я улыбнулась, не все так плохо, если три таких замечательных друга заботятся обо мне. Это они поднимают тревогу при каждом моем исчезновении, сейчас тоже, наверное, ведут поиски.

   Долгое время я сидела без единого движения, думая о друзьях настоящих и мнимых. Холод почти не ощущался, видимо не пришло время воспользоваться накопленным теплом, как предполагала моя змейка. Прошли трое суток с момента моего заключения в темницу, ледяные глыбы, окружающие меня со всех сторон, кроме физического охлаждения несли чувство безнадежности, обреченности. Именно эти ощущения тревожили меня, а ещё я начала слышать голоса. Они просили меня отказаться от напрасного сопротивления, шептали, что следует покориться своей судьбе. Перед глазами появлялась картинка, что я сижу в собственном дворце на мягком диване, эту мягкость я ощутила даже физически, а передо мной всевозможные яства на красивейшем столике. Сам Серриан с поклоном прислуживает мне, я засмеялась от такой картинки, резко контрастирующей с реальностью моего существования.