Некромантка 2

— Эй, — раздалось снаружи. Имельда обернулась ко входу, прислушиваясь. В дверях были крошечные смотровые окошечки, забранные решеткой. И благодаря им было слышно все, что происходило за дверью. Судя по всему, сейчас Итан стоял у двери, прильнув к этому самому окошку. — Тави? Слышишь меня? — он пытался дозваться свою… Имельда не знала, кем она ему приходится. Вряд ли она и вправду его невеста. Хотя все было возможно…

Девушка что-то тихо ответила, Имельда не разобрала. Поджав ноги, она пыталась унять лихорадочный стук собственного сердца. Все, казалось, успокоилось… Но вновь установившееся шаткое равновесие рухнуло. Это была лишь иллюзия. Затишье перед бурей.

Пленники переговаривались между собой. Имельда невольно вслушалась и поняла, что не понимает ни слова. Это был непонятный ей язык. Тягучий и мягкий, как мед. Где-то такой она уже слышала, но не знала даже его названия. Девушка уловила какой-то непонятный звук и в коридоре раздались шаги. Имельда удивленно и более обдуманно стала вслушиваться, не двигаясь. Зная, как скрипит кровать, она замерла, боясь потерять ту единственную картину, которые рисовали ей звуки. Непонятный звук повторился, но теперь Имельда поняла, что это был звук отпираемой двери.

Отпираемой!?

Имельда моментально слезла с кровати и приблизилась к двери. В кромешной тьме она ничего не могла разобрать. Девушка только почувствовала, что перед ее дверью стоит мужчина. Он раздумывал. И уже через минуту Имельда услышала, как он копается в замке двери. Когда он открыл ее, та даже не скрипнула.

— Пешет?

Девушка, молча, протянула руку, нащупывая некроманта. Или он не некромант? Мужчина вздрогнул, но тут же уверенно схватил ее за руку и потянул вон из камеры.

Они все молчали. Сейчас было не до разговоров. Хотя хотелось так много спросить… Троица добралась до двери в конце коридора и остановилась. Полард начал шептать:

— Не смейте пользоваться магией. Тут кругом охранки стоят. Почуют волшбу и такой вой поднимут, что весь город будет знать, что мы сбежали. Девушки не ответили. Приняв их молчание за понимание, мужчина аккуратно приоткрыл дверь. Ее как раз не запирали. Она вела в небольшую комнатушку для дежурного, где стоял стол и стул, уже из этой комнатки вела запертая на засов и ключ дверь.

На столе стояла масляная лампа. После кромешной тьмы ее тягучий свет казался ослепительным. Сам дежурный благополучно спал. Откинув голову назад, он похрапывал, подергивая кадыком. Полард в полной тишине усмехнулся и покачал головой. Он аккуратно открыл дверь и скользнул в комнату ужом. Имельда невольно отметила, как изменили движения этого человека. Раньше она еще угадывала поступь Итана, походку, движения рук… А сейчас, особенно со спины, не видя лица, было видно, что это совершенно другой человек. В груди свернулся тугой комок тоски. Девушки смогли из темноты коридора увидеть, как точным движением Полард ударил в висок молодого инквизитора, скорее еще даже послушника, не принявшего окончательный пост и клятвы. Парень в рясе так и не проснулся, завалившись кулем на пол.

Некромант уже схватил парня за голову, и хотел было свернуть тому шею, но Имельда стремительно протиснулась в комнатушку и, схватив Поларда ворот рубахи, впечатала в стену одной лишь рукой. Мужчина на секунду ошарашенно уставился на нее.

— Никаких убийств, — тяжелым шепотом припечатала девушка, глядя в глаза Поларду и держа его за рубаху у шеи. Швы ткани заскрипели. Имельда почувствовала, как к шее тянется нечто холодное, острое и опасное… Она повернулась в тот миг, когда спутница Поларда уже протягивала к ней небольшой узкий кинжал. Хотя эту острую иглу тяжело было назвать кинжалом. Имельда посмотрела на застигнутую врасплох девушку. Та не ожидала, что некромантка так резко обернется и уставится прямо на нож.

Полард спокойно и даже примирительно коснулся руки Имельды. Она разжала кулак, в котором держала ворот.

— Тавия, убери нож.

Она что-то пропела на своем языке. Да, этот язык действительно был их родным, Имельда чувствовала ту уверенность, с которой они изъяснялись на нем. В ней разбуженной кошкой поднялось недовольство. Хватит с нее и одного инакоговорящего.

— Прекращайте изъясняться на вашей тарабарщине. Это как минимум не вежливо, — она опустилась рядом с бесчувственным телом инквизитора. С ним было все в порядке. Отделается головной болью и только. Девушка стащила ключи с его пояса и пошла к двери. Чутье подсказало, что за дверью больше никого нет.

Они выбрались в широкий коридор с окнами, в которые было видно внутренний дворик тюрьмы, где проводили казни. От него даже сквозь толстые каменные стены и стекла тянуло холодом, кровью и страхом.