Некромантия. Практическое пособие

Все это случилось не в один момент или день. С первых признаков катастрофы и до ее завершения прошло больше трех лет. Потому уцелели мамины полевые дневники и многочисленные памятные мелочи, вроде папиной коллекции спортивных трофеев, семейных портретов и магфото. Я провела это время в Нодлуте с бабушкой. Она не слишком мною интересовалась, просто следила, чтобы я вовремя ела и ходила в чистой одежде. А когда вернулся отец, собрала вещи и уехала. Правда, перед этим они полночи орали. Лукрецию было слышно лучше, папа тогда говорил плохо, а выглядел еще хуже. Глаз так ему и не восстановили полностью.

Я узнавала обо всем из книг и папиных оговорок, потом нашла мамины дневники. Это их хотел изучить Стефен. Там и правда было много всего о слиянии, но я, как уже говорила, в теормаге, как орк в консерватории, послушаю, полюбуюсь, но вряд ли пойму. От мамы у меня еще остался камешек, он был у нее в руке, так папа сказал, когда оправил его в серебро. В детстве мне нравилось думать, что он – из другой реальности, но… просто обычный просто серый просто камень, который случайно оказался в руке умершего от отката темного мага или некроманта, кому как больше нравится.

Можете считать меня упрямой и глупой, но я пошла на некромантию именно поэтому и именно поэтому мы с отцом поссорились тогда. Теперь все, вроде, нормально, главное, чтоб он не вспомнил о своей давней угрозе выдать меня замуж за первого встречного, или за второго, если первый не понравится, сразу же, как я взвою и попрошусь на другой факультет или помощи от него, или завалю экзамены и меня отчислят, или… Ну, вы поняли.

Глава 3

От Академии до дома было не так уж далеко, погода вполне радовала: солнечно, не жарко, если куртку снять. Организм против прогулки не возражал, и мы отправились. Куртка не желала складываться и повисать на перекинутой через плечо сумочке, пока я не вспомнила про лежащий в кармане жезл, который несомненно мешал процессу. Пришлось извлекать. Зацепившись там за что-то, палка упиралась, в итоге, после рывка, мою руку повело в сторону.

Зажужжало, крякнуло и осыпалось. Переднее стекло магмобиля, хоть и выполняло, скорее, декоративную функцию, чем полезную, было необычайно дорого его владельцу. А вы знали, что эльфы даже ругаются изысканно и утонченно? Ну, теперь знаете. А мне было не до восхищения – я испортила мобиль комиссару Эфарелю.

– Мисс Ливиу, добрый день. – Если он и был не рад встрече, то тщательно это скрывал. – Как первый день? Вернее, ночь. Мастер Холин не слишком…

– Нет, нормально. Извините. За машину. Я случайно.

– Пустяки, душечка. Вы к нам?

Я задумалась. Прямых указаний от Холина не было, но середина недели сама по себе не предполагала выходных. Интересно, а некромант каждую ночь дежурит или ему все же позволяют отдохнуть? От размышлений отвлекло прикосновение к руке, в которой я сжимала злосчастный жезл. Эфарель подкрался на недопустимо близкое расстояние и, касаясь меня бедром, удержал мою руку в своей, скользнул пальцами по запястью и кисти.

– Позволите?

Когда на тебя смотрят дивными глазами отказать невозможно, и я покорно разжала пальцы.

Эльф, удерживая “волшебную палочку” в одной руке, пробежался кончиками пальцев по жезлу, дотронулся до кончика, сжал его и чуть повернул. И при этом так на меня смотрел, что я от смущения поджала пальчики на ногах. По палочке пробежали искорки и осыпались.

– Фокусировка сбилась, – почти шепотом произнес он и вложил жезл обратно мне в руку. – Подвезти?

– Я… лучше прогуляюсь, спасибо.

– Всего доброго, – сказал он, поклон отвесил и к ручке приложился, на этот раз, коснувшись кожи губами. Руку словно обожгло.

Я разорвала контакт, поспешно попрощалась и отбежала подальше. Что вообще происходит. Сначала Геттар глазки строит и голос распускает, теперь вот Эфарель. Когда это я стала такой неотразимой?

Наткнувшись на очередной восхищенный взгляд, я запрыгнула в остановившийся у тротуара городской магбус, двигавшийся в нужную мне сторону. Сойти пришлось на следующей же остановке – мне наперебой уступали место пожилой гном с авоськой, гламурный сирен с макияжем и орчанка в форме охраны банка, хотя свободных сидений и так было завались.

Добравшись домой, я с порога попросила у выглянувшей на шум Годицы чаю из синей банки, и спустя десять минут получила желаемое и пухлый пакет.

– Посыльный принес, когда вы уже умчались.

Сегодня прямо день посланий. В пергаментном конверте лежала толстая линованная тетрадь-ежедневник, два скрепленных зажимом листка, исписанных убористым почерком, и записка. От Холина. Мне вменялось переписать в дневник по практике (он же тетрадь) то, что на листиках, строго и без отсебятины, а также выучить оное на память и, если вдруг кто спрашивать про подземелье станет, только выученным и отвечать. А явится инквизитор – изображать непонятливость и, цитирую: “вам это труда не составит”, и посылать в отделение. Сразу же захотелось послать туда же и дальше автора письма. Юморист. Ко всему меня настойчиво не желали видеть до завтрашнего утра. Оно и ладно, по лопате я не скучаю.