Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Я попросила, — призналась генерал. — Будь моя воля, утянула бы не только ее. — Гер тихо фыркнул, Сули же веско продолжила: — Ты сам по себе очень ценен, но упрям под стать первой ипостаси. Поэтому на твоей кандидатуре настаивать не смею даже я… Но хоть девочку мне оставь.

И прежде чем он произнес очередное «зачем?», восхищенно заметила:

— Ты бы видел, как мои парни ринулись ее спасать! Словно бы месяц операцию готовили. Я и слова не сказала, а они уже сеть разработали, спустились и…

— Но не дошли, — заметил Дао-дво.

— Вернее сказать, найти не смогли, — прошипела начинающая злиться Сули.

— Что же вы на бесценную Сумеречную маячок не нацепили?

— Потому что девчушку без зазрения совести сбросили! — Платок в ее руках с треском порвался на куски. — И если Аквиус не получит за это… — тяжелый взгляд на магистра, но тот с улыбкой ее остановил.

— Уверен, он уже осознал свою ошибку. Не так ли, Герберт?

— Так! И очень даже хорошо. — За безмолвного метаморфа ответила кука и опять притворилась спящей.

— О, надеюсь, ты воздал ему по заслугам. Девочка несколько раз проваливалась в забытье. Я это сердцем чувствовала…

— А я собственной шкурой и все шесть раз. — Многоликий потер наливающийся жжением отек на груди, уверенно проговорил: — И знаете, мне больше не хочется.

— Но… — Прославленный некромант королевства и бывший тренер Дао-дво наивно распахнула глаза, а затем грозно их прищурила: — Но Эррас Тиши писал…

Всего лишь упоминание пернатого кукловода, а Гер уже чувствует, что звереет и крепко сжимает кулаки. Обстановку разрядил Горран.

— Так-так, — протянул магистр шутливо, руки сложил на груди и вопросительно вскинул бровь. — Кое-кто любопытный опять читал мою почту?

— Нет! Кое-кто получил идентичное письмо, — запротестовала она и выдала себя с потрохами.

— Попалась!

И от ироничного подзуживания горца знаменитый генерал, воскликнув: «Это была оговорка», сбежала.

Вот так меньше чем за неделю метаморф младшей ветви рода Дао-дво оказался тет-а-тет с бывшим «будущим родственником» в том же кабинете, по той же невероятно бестолковой причине — Сумеречной. На хищном лице горца сверкнули черные глаза, волосы, обычно уложенные в тугую косу, тихо зашипели, а сам он неожиданно весело усмехнулся.

— Сочувствую, но вам, кадет, сегодня не повезло, — посмотрел на теневую и добавил: — Частично.

— Вы шутите?

— Дя нет, он взаправду, — отозвалась кука, а едва Гер хмуро глянул на нее, возмутилась: — Чего смотришь? Он реально сочувствует.

— Исчезни.

— Хозь-зяин бь-бяка, — фыркнула нежить и растворилась в воздухе.

— Одним словом, теневая…

— Да уж подарочек, — согласился Дао-дво и сухо спросил: — К чему сочувствие? Вы говорите о моем прошении или?..

— И о том, и о другом. — Магистр направился к своему излюбленному месту и, обернувшись к парку за окном спиной, оперся на подоконник — Ваше прошение об отчислении Намины я отклоню и поддержу предложение Сули о слушателе. Вы можете и далее настаивать на своем, но вряд ли слово опекающего пересилит требование советника рода.

Метаморф чуть зубами не заскрипел. Треклятый грифон и в академию клюв сунул.

— Это все?

— Нет. — Довар Горран смотрел испытующе, а через несколько долгих мгновений с улыбкой указал на лицо Гера: — Предлагаю считать, что в улучшении вашего фасада я тоже поучаствовал. Согласны?

— А вы… — спросить, будет ли оскорбленный отец мстить за дочь и вызывать на поединок, он не смог, но требовательного взгляда не отвел.

— Нет, конечно. — Декан понял с полуслова. — В отличие от Амиддарии я всегда знал, что из прочих… ты был лучшим вариантом.

* * *

Сидеть в комнате тет-а-тет с разобиженным лемуром было выше моих сил. Гирби строил рожи, лез на голову, чинил кавардак и всячески старался оградить меня от тяжелых мыслей. Хотя на самом деле мстил за прерванный завтрак и примятую шерсть. За время обучения в ведической школе я уже и забыла, какой заразой он бывает. И немудрено, домой меня отпускали раз в месяц, но на целую неделю, а вот сейчас…

Вспомнив о том, что семью я увижу лишь через полгода, невольно шмыгнула носом и сжала в объятиях упирающегося питомца. Зверек в моих руках затих, голову ко мне повернул, прищурился, выжидая. И правильно ждет, плакать я не особо люблю, но если возьмусь, то основательно: в три ручья с подвыванием и икотой. А тут еще Гер вспомнился со своей угрозой… И так тошно стало, что я решила не дожидаться обеда, на пары сбежать или в библиотеку. Ринулась вещи собрать и только сейчас сообразила, что сумки моей в комнате нет, да и в кабинете декана ее при мне уже не было, а значит…

— Нваг-нваг Севой, — позвала я тихо, но дух не ответил. — Сево-о-о-о-ой!

Молчание.

— Да появись же ты! — И, помедлив немного, уже хотела сказать заветное слово «пожалуйста», как вдруг совсем рядом объявился ворчащий хранитель академии.

— Чего орешь? — прищурился, оглядывая с ног до головы. — Или ты все-таки решилась рассказать, какую дуреху спугнула из тридцать пятой палаты.

— Нет, не это. И дуреха пришла не одна. — С улыбкой подметила, как глаза у призрачного старичка увеличились вдвое, и продолжила: — Я сумку вернуть прошу.

— Какую?