Некромант

Сгоревшее разлагающееся тело совсем рядом. То, что когда-то было Максом Лавром, Ра, добрым и улыбающимся всегда, чтобы ни случилось, сейчас скалилось ртом без плоти. Рука с висящими на ней грязными кусками гниющей плоти, так близко, что можно разглядеть опарышей, кишащих внутри мяса. Не так, все должно быть не так. Череп с пустыми глазницами и свисающим грязной тряпкой скальпом. Тошнота подступила к самому горлу. Сглотнув слюну, я сделала рывок назад, отползая дальше по скользкой грязи.

Ливень будто пытался смыть меня в могилу, где самое место для таких как я. Для убийц. Для тех, кто возомнил себя Всевышним. Мертвое — мертво. И сейчас тело, стремительно приближающееся ко мне ползком, в очередной раз лишь это подтверждало. Еще остались облепившие скелет гнилые куски мяса. Или же мне удалось их воссоздать? Бесконечно долго тянущаяся ко мне рука. Кажется, что я сейчас была отвратительна себе больше, чем этот запах. Он был естественен. Потому что был мертв. Я — нет. Белые обглоданные кости около самых моих глаз. Оно открыло рот и, не выдержав, я отвернулась. Все содержимое желудка тут же оказалось рядом со мной. Соберись, Валери. Обложка Книги мелькнула совсем рядом. Хорошо.

— ВВВВАААААА, — чудовищный крик, от которого хотелось выдрать себе барабанные перепонки.

Уже не понимая, что стекает по моему лицу, дождь, слезы, или пропитывающая все насквозь кровь, я сделала рывок, схватившись за Книгу.

— Макс Лавр, ты выполнил то, что предначертано тебе Безмолвной. Ты больше не в моей власти и никто не будет иметь власти над тобой. Я отпускаю тебя. Покойся с Миром, — и вложил в слова весь имеющийся поток, я приложила Книгу к груди мертвого.

Задергавшись, оно упало на меня, обдавая потоком гнили. Я тащила из него все то, что сама вложила, пока не почувствовала, что тело надо мной утихло. Я лежала и смотрела в небо, чувствуя, как дождь стекает по моему лицу, не в силах очистить меня от совершенного только что. Черные крылья взметнулись в небо, поднимая наблюдателя все выше и выше, к самой луне. Даже птица решила оставить меня.

По-настоящему мертвая тишина.

Что будет с тем, кто примет Дары Безмолвной и использует их против нее, Валери?

Я знала ответ.

— Ты здесь? — я кивнула на вопрос Эрика, отгоняя воспоминания прочь.

Макс сидел на коленях Натали, задорно рассказывая той о своих приключениях. Осирис улыбалась, слушая его, отчего в уголках ее глаз образовались морщинки. Кажется, я первый раз в жизни видела, как эта женщина улыбалась по настоящему. Никакого напряжения в позе, расслаблено опущенные плечи, чуть сгорбившееся спина. Опущенная на бок голова, с интересом прислушиваясь ко внуку. Она смотрела на Макса с настоящей любовью. Сегодня в этой женщине не было и капли фальши, лишь заботливая бабушка, по-настоящему балущая мальчишку.

— Макс, положи, — Крейн сидел к ним спиной, повернувшись ко мне, но видимо на каком-то подсознательном уровне услышал, как тихо зашуршал фантик, — конфеты после обеда.

Ребенок надул губы, недовольно спрыгивая с колен бабушки.

— Макс, воины не обижаются. И хорошо кушают, — проговорила Натали, тихо протягивая конфету под столом сыну.

Ребенок посмотрел на меня. Я кивнула, касаясь его лба потоком.

— Бери, но есть только после обеда, — сын послушно кивнул, убирая шуршащую конфету куда-то в карман.

— Масик, — я вздрогнула от голоса Натали, — пойди, там в твоей комнате бабушка купила тебе новые карандаши. И как обещала, нашла папины рисунки.

— Там есть мама? — широко открыв глаза от изумления, ребенок посмотрел на меня.

Мы с Крейном синхронно отвернулись друг от друга.

— Конечно есть, дорогой. Папа часто рисовал маму. Беги скорей, — Натали подтолкнула Макса, но тот уже со всех ног пустился в свою комнату.

Как только сын скрылся за дверью, Натали тут же приняла совершенно другой вид. Выпрямившись в кресле, она изменилась даже в лице. Удивительно, что делают эмоции и осанка с человеком.

— А теперь вы двое, не сожри ваши души Безмолвная, расскажите мне, почему оба не можете просто остаться здесь, — голос Осирис не просил, он требовал.

— Натали, если не мы, то никто не сможет остановить это. Рэндал найдет кого-нибудь еще, — сглотнув слюну, я продолжала, — послушайте…

— Нет, девочка, это ты послушай меня, — перебив меня, Осирис поднялась с места, — я устала пять лет рассказывать вашему сыну, где носит его мать. И уж тем более я не собираюсь зачитывать ему про вас обоих геройский саги. Мне не двадцать лет. У ребенка должны быть его родители, а не бабушка, — взгляд серых глаз прожигал меня и я отвернулась.

— Натали, все будет хорошо, Эрик вернется.

Усмехнувшись, Крейн отвернулся. Натали засмеялась в голос, позабыв о приличиях.

— Валери, за столько лет ты все равно продолжаешь думать, что Эрик даст тебе умереть хотя бы раз? Нет, дорогая. Или вернешься ты, или никого. Вот к чему приведет вся самодеятельность. Послушай меня, я прожила в браке с Крейном больше тридцати лет.

— Странно слышать слова о послушании от женщины, убившей своего мужа, — я усмехнулась, а Натали подавилась чаем.