Некромант

— Очень жаль, Вел. Мертвое — не болтливо. С ним нельзя поговорить, поделиться чувствами, поведать даже самый страшный секрет, — хитрый блеск в глазах и довольная улыбка Осириса давали понять, что получилось, — Какую-то смертельно опасную тайну, которую очень хотелось рассказать. Оно же ничего не слышит. Мертвое не имеет разума, а его потоки ложно живые. Я ведь правильно все вспомнил, Вел? — Крейн снова смотрел на меня, ухмыльнувшись.

От радости готова была прыгать до потолка. Но лишь резко развернулась на пятках, обнаружив, что практически зажата между когда-то друзьями. То, что при жизни носило имя семьи Лавр, стояло слишком близко. Поток встрепенулся, а я в очередной раз удивилась силе, наполнившей меня.

— Призванный, — сдала руки в кулаки, собираясь с силами.

— Макс, Вел, — мертвое усмехнулась, а я поморщилась, отводя взгляд, — у меня есть имя.

— Послушай, призванный, — я сделала акцент на последнем слове, выделяя его по слогам, — мне правда очень жаль, что сейчас ты осознаешь себя именно так. Еще больше жаль, что прямо сейчас не отправила тебя обратно, — оно засмеялось, показывая белые зубы, — судя по всему, некромант, открывший тебе Врата, не объяснил, с какой целью это сделал. Потому что по весьма понятным нам с тобой причинам — погиб, — мертвое усмехнулось, а я продолжила, разминая затекшие пальцы, — а тот, кто восстанавливал тело в этом Мире дал ложные ощущения о личности. Поэтому расскажу я.

То, что ты сейчас чувствуешь — это ложные чувства. Они принадлежат не тому духу, что наполнило восстановленный сосуд, а самому телу. Это остаточные воспоминания, связанные с прикосновениями жизненных потоков людей друг к другу. Поэтому тебе приятно видеть лже мать, поэтому пытался защитить лже сестру. Тело также сохранило последнее воспоминание и самый яркий след — последний. Поэтому, хотя Макс не знал своего убийцы — ты знаешь. Это же самое тело помнит, что с ним происходило после, — внутри недовольно заворочалось, но проверка удалась, — поэтому ты помнишь меня не только по потокам периода его жизни.

Какое-то время это будет продолжаться. Будешь считать себя той личностью, что раньше наполняла тело. А потом пойдут твои воспоминания, — я глубоко вздохнула, — и тебе покажется, что сходишь с ума. Так вот. Если ты поможешь нам, я обещаю тебе, что все то время, пока ты осознаешь себя как Макс Лавр и не приносишь вреда живым, я сделаю все для твоей защиты и сохранения лже жизни в этом теле. Ты будешь продолжать считать себя Воскрешенным, лже родные счастливо продолжат обманывать себя, а окружающие поражаться чуду. Кто-то пойдет кланяться в ноги некромантам, а кто-то объявит охоту. Мошенники начнут грести с несчастных деньги пачками, обещая провести ритуал, которого нет. И я сделаю это ради своего сына, мне плевать, что будет с остальными. Но как только разум помутится — упокою тебя. Закажешь себе похороны, о которых только можно мечтать, распишешь план рассадки «гостей» — что угодно, — я набрала в грудь побольше воздуха, — а я дам тебе столько времени, сколько смогу. Если ты поможешь.

— А если предположить, что я откажусь помогать паре предателей, которые не признают, что я — это я? — призванный наклонил голову на бок, а я невольно, отметила, что и мышечная память продолжала жить после смерти.

— Тогда Крейн разнесет тут все, пока будет защищать меня от твоих лже родных. А я уложу тебя обратно сегодня же, чего бы мне это не стоило, — грустно вздохнула и набралась смелости посмотреть в глаза цвета сочной зелени.

— У меня лишь пара вопросов. Первый — если ты не веришь в то, кто я — почему мне должно быть дело до вот этих людей? Второй — если на секунду предположить, что ты ошибаешься и я действительно Воскрес. Что тогда?

Посмотрела под ноги, отметив, как затерся блестящий когда-то паркет. Или же это сегодняшняя сажа все еще покрывала пол? Чтобы это так меня интересовало? Конечно, у меня не было сомнений ни по одному из этих вопросов. Мертво — мертво. Кем бы оно ни было при жизни.

— Макс, — решительно подняла глаза, сжав руку в кулак, — первый ответ. Если ты осознаешь себя тем, кем называешь — эти люди тебе не безразличны. А ты действительно думаешь так. Под влиянием приказа дитя Безмолвной не может лгать. И второе. Даже если на секунду предположить, что ты действительно тот, кем себя осознаешь и я и все законы не правы, — в горле собирался ком и я сглотнула слюну, на какой-то лишь внутренней силе удерживая влагу внутри своих глаз, — если предположить, что это действительно случилось со мной и передо мной стоит когда-то самый дорогой для меня человек, — моргнула, чувствуя, как глаза безумно прожигает изнутри, но вернула взгляд.

Сердце колотилось внутри, а я не могла оторваться от такого знакомого лица. Лишь на секунду. Вот прямо сейчас допустить мысль. Поверить. Если это ты. Если бы у меня получилось. Если получилось у кого-то другого.

— Макс, — глубокий вдох, лишь бы не рассыпаться на месте, — я не колебаясь уложу тебя обратно. Мертвое — мертво. И я готова пойти против этого, поддерживая твое существование, только ради своего сына.