Некромант

Прижимая к носу, похожему больше на картошку, кружевной платочек, явно изготовленный где-то на самом юге Эписа самыми умелыми мастерицами статуса не ниже самой Осирис, Прик боролась с материнским инстинктом и брезгливостью, вшитыми ей под кожу. Едва касаясь пальцами-сардельками, усыпанными кольцами и блистая камнями, лица тела, бывшего когда-то Лилиан, Прик сдерживала слезы. Взлохмаченные белые волосы, собранные в не аккуратную косу, сползали по объемной спине и терялись там, где у обычных женщин была талия. Как можно испытывать к человеку и жалость и отвращение одновременно я не знала. Но вот сейчас передо мной был яркий пример, что и на такие эмоции я способна.

Жанна прилетела сюда посреди ночи требуя, чтобы ей отдали дочь. А так как семья Осирис были из Правящих, отказать ей не могли. И пока та выламывала дверь морга, по старинной традиции Рабосов, которых презирала, плечом, прикладываясь к крепкой двери всем своим мощным телом, Смотрящие не придумали ничего лучше, чем вызвать того, что хотя бы близком был по статусу их семьи. Ну а что, звонить главе семьи Прик в такое время значит остаться без работы. Естественно то, что Крейн уже давно не входил в круг высших, а уж тем более не занял место среди Правящих, как мечтал его отец, никого в столь интересный час не беспокоило. Ну или лишь немного, так как следом за нами, удивленно смотря на меня, вошел заспанный Георг.

Старшая Прик, закончив поток своих изливания и перестав, наконец, душить Крейна, молчала уже добрых двадцать минут. Эрик все еще пытался отдышаться, но периодически падавшая ему на грудь Жанна старательно не давала приступить с сути разговора. Хорошо еще, что Крейн дал освежиться в душе перед тем, как выехать сюда. Да и часть одежды была в моей старой комнате. Правда подняться туда я так и не осмелилась, все принесла Анна. Пятнадцать минут на сборы спасали сейчас наше обоняние.

Повисшую тишину разорвал Георг. Осирис, чей век был уже опасно долог, протер свои очки и еще раз внимательно оглядел всех присутствующих.

— Осирис Прик, мои соболезнования. Чем я могу быть полезен? — доктор смерти прошел к железному столу, где рядом с тонким и стройным телом дочери пыталась сохранять лицо мать.

— Уберите! Уберите эту дрянь отсюда! — войдя в состояние бешенства, Жанна снова начала тыкать в меня пальцем. Ну началось.

— Это все только ее вина, Осирис Георг! Вы же понимаете, что Эрик и Лилиан были такой прекрасной парой, — Жанна закатила глаза, приложив руку туда, где под внушительной грудью предположительно было сердце, — сожри твою душу Безмолвная! Из какой выгребной ямы мой мальчик тебя вытащил, неблагодарная тварь!

Честно? Я уже минут двадцать потихоньку вдыхала ее эмоции. Говорить сейчас Жанна могла что угодно, пока это позволяло мне перекусить. Со смертью близкого родственника у каждого появляется приличная пробоина в энергии, примерно размером с кулак, посередине груди. Конечно на таком расстоянии, не прикасаясь, я не могла забрать себе весь поток того, что щедро выливала в пространство Жанна. Но понемногу втянуть и хотя бы выпасть из состояния сна — этого было вполне достаточно. И нет, я не бессердечная тварь, а очень даже наоборот. Ведь от того, что я питалась, старшей Прик становилось лишь лучше. Думаю, она даже это поняла. Не осознавала, каким образом, но не противилась. Именно поэтому сейчас она уже могла устраивать высосанный из пальца концерт, а не сходить с ума. Как мать, я очень ее понимала. На сколько это вообще возможно, когда твой ребенок — жив.

— Я не понимаю, при чем здесь манти, Осирис Жанна?

— Манти? Валери, так ты теперь некромант? — глаза Прик округлились, а я кажется первый раз в жизни услышала как она назвала мое имя.

Мы переглянулись с Крейном и по спине поползли противные мурашки. Началось. Информация стала просачиваться. А значит не за горами и тот день, когда некроманты узнают о Максе. Мысленно порадовалась, что здесь сейчас нет Лео, который мог все это услышать. А серый взгляд Эрика обещал меня убить и закопать, если я сейчас же не придумаю, как ее заткнуть. Георг поднял глаза на Эрика, а тот махнул рукой, как бы давая понять, что слушать сейчас безутешную мать совсем не обязательно.

Тем временем Жанна бодро подскочила со своего места и направилась ко мне. В этот момент она больше напоминала огромный айсберг, в своем длинном белом платье, чем безутешную мать. Отгородив меня от мужчин, Осирис смело смотрела мне в глазах. Победоносный взгляд. Презрительный и торжествующий. Жанна протянула тыльную сторону ладони к моим губам и удивленно возвела брови, когда я не пала ниц в восторге лобзая ее руку. А ведь именно так, согласно их воспитанию, должны были вести себя низшие, Рабосы.

— Приказываю тебе, Воскреси ее, — сомнение проскочило в светло голубых глазах, — ну же!

— Нет, — я опустила приставку, имя, фамилию и обращение на Вы, так как считала недопустимым ее поведение с кем либо. Если бы ни ее горе, я точно знала, кто после такого поведения упал бы на колени.