Некромант

Очнулся я от вязкой липкой дремоты уже под вечер, когда за окном стемнело и хозяйка запалила лучины. Поначалу вслушивался в негромкое пение, затем сказал:

— Завтра пойду в город.

Дневной сон прогнал усталость; я почувствовал себя бодрым и полным сил.

Марта в ответ на мои слова лишь рассмеялась.

— Завтра будет буран, — сообщила она, будто знала погоду наперед.

— С чего ты это взяла?

— Ты говоришь с ведьмой, забыл? — В глазах льдисто-серого оттенка весело сверкнул отблеск горящей лучины.

Я воздержался от расспросов, не желая лезть в чужую жизнь. Завтра я уйду из этого дома и не вернусь сюда никогда, надо только расплатиться за лечение и собрать вещи. С этого и решил начать.

— Это все, что было со мной, фрейлейн Марта? — спросил я, указав на стопку одежды и подсумок.

— Меч и кинжал — на полке у двери, — подсказала знахарка, взяла ухват и вытащила из печи горшок. Пахло варево весьма аппетитно.

Я сглотнул слюну и непроизвольно покрутил левым запястьем. Не ощутил привычной тяжести и забеспокоился:

— А четки? Янтарные четки с символом веры? Не видела их?

Марта пожала худыми плечами.

— Должно быть, слетели по дороге. Было темно, я не заметила. Дорогие?

— Семейная реликвия.

— Мне жаль.

— Брось! — махнул я рукой. — Ты спасла мне жизнь! Это бесценно!

— Что бесценно, то ничего не стоит, — печально улыбнулась знахарка, вдруг показавшись старше своих лет, задумчиво потерла переносицу и указала на подсумок. — А там ты смотрел? Кажется, я убирала какие-то бусы…

Бусы?! Я принялся рыться в подсумке и — о чудо! — на самом дне отыскал заветные четки с одним оплавленным янтарным зерном и золотой семиконечной звездой с извилистыми лучами.

— Да! Вот они!

Марта улыбнулась и позвала:

— Иди ужинать, колдун.

По имени она ко мне упорно не обращалась.

Колдун и ведьма? Ну-ну…

Утро выдалось ясным. Сняв толстенный брус, я приоткрыл дверь, вдохнул морозный воздух и сразу закашлялся. Было свежо; солнце бесцветным пятном горело на безоблачном небе, на снегу сияли ослепительные искорки, не виднелось ни облачка.

Идти через заснеженный лес нисколько не хотелось, но, если не отправлюсь в путь прямо сейчас, снегопады заметут перевалы Тарских гор и в Сваами попаду только с приходом тепла. А это неприемлемо! Я кровь из носу должен сохранить расположение епископа Вима. Его преосвященство имеет все шансы войти в круг курфюрстов, а заступничество столь влиятельной персоны заставит спасовать даже Гепарда. Вице-канцлер уже понизил меня до магистра-надзирающего; кто знает, что придет в голову злопамятному гаду в следующий раз? А если он, не приведи небеса, возглавит Вселенскую комиссию, тогда и вовсе в порошок сотрет. Без высоких покровителей придется лихо.

К тому же не терпелось ознакомиться с трудом «Размышления о нереальности нереального». Возможно, на страницах этой книги скрывался ответ на вопрос, что именно разожгло в душе профессора Костеля опрометчивое стремление обуздать одного из князей запределья. Я питал надежду, что еретический труд поможет вникнуть в суть его замысла, ведь всех тайн самоуверенный глупец не раскрыл ни одному из своих учеников. Основная канва злополучного действа не составляла секрета, но детали ритуала Роберт Костель не разглашал никому и держал их в голове, не доверяя ни школярам, ни бумаге. Магистры Вселенской комиссии перевернули его квартиру вверх дном, но так и не отыскали ни дневника, ни каких-либо черновых записей и расчетов.

Долг и любопытство влекли на север, да и не дожидаться же в этой глуши прихода весны! Так и рехнуться недолго!

— Иди завтракать, колдун! — позвала меня знахарка.

Смолотив четыре сваренных вкрутую куриных яйца и пару бутербродов, я напился травяного настоя и развязал кошель. Высыпал на стол монеты, разделил ладонью на две неравные части, меньшую вернул обратно. Помимо серебра у меня оставались еще два золотых, голодать не придется.

— Возьми. Это плата за лечение, — сказал я знахарке.

Фрейлейн Марта изогнула бровь и спросила:

— Куда-то собрался?

Я натянул свитер, взял стеганую куртку и спросил:

— Покажешь дорогу в город?

Голубовато-серые глазищи заискрились неподдельным весельем.

— Покажу, — улыбнулась знахарка и протянула мне вязаный шарф. — Возьми, горло простудишь.

— А как же ты? — заколебался я.

— Пустяки, — отмахнулась девчонка. — Вернешься — отдашь.

— Я не собираюсь возвращаться.

— Тогда оставишь себе, — легкомысленно пожала плечами Марта, обулась и принялась застегивать крючки длинной шубы. Мне так и не удалось понять, шутит она или говорит всерьез.

Я замотал шею шарфом, надел плащ, шапку и взял подсумок.

— Меч не забудь, колдун, — напомнила девчонка. — И кольцо.

И точно — печатка лиценциата тайных искусств так и лежала на полке. Опасаясь, как бы перстень не слетел с похудевшего пальца, я сунул его в мешочек к остальным кольцам, натянул варежки и подпоясался оружейным ремнем.