Некрочип

Некоторое время Слайдер просто колесил по улицам без всякой цели и определенного направления, но вдруг, увидев рядом с дорогой телефонную, будку, остановил машину, отвел до упора рычаг ручного тормоза и взялся за ключ зажигания. В своем воображении он уже бежал к телефону, опускал в него монетку, набирал номер и слышал в трубке голос Джоанны. Но дальше все было значительно труднее. И действительно, что бы он мог сейчас ей сказать? Разреши мне к тебе вернуться, обещаю, что уйду от Айрин? Но он не имел права обещать то, что все равно никогда бы не сделал. Бросить Айрин? Нет, это невозможно. Но ведь это и послужило главной причиной их размолвки с Джоанной. И она лучше него знает, что он не станет разводиться. И правда. Это было бы непорядочно с его стороны, а в мире и без того совершается слишком много бесчестных поступков, чтобы он прибавлял к ним еще один.

Слайдер снова включил коробку передач, снял машину с ручного тормоза и поехал дальше. Айрин ничем не заслужила тех страданий, которые он мог ей причинить, если бы решил любой ценой вернуть себе Джоанну. Она всегда была ему хорошей и верной женой, а в том, что он ее не любит, виноват он сам и уж никак не она. А ведь есть еще дети. Их интересами тоже нельзя пренебрегать. Все специалисты сходятся во мнении, что дети предпочитают жить в семье, где есть оба родителя, пусть даже и неладящие друг с другом, а не в так называемой неполной. Ну что ж, тем лучше. По всему выходит, что надо возвращаться домой и постараться быть для своей жены хорошим мужем, а для детей – хорошим отцом.

Но сразу поехать домой Слайдер не захотел. Потому что при одной мысли о близкой перспективе возвращения на душе сделалось как-то пусто. К тому же, как это пришло само собой на ум, у него была жгучая потребность поделиться с кем-нибудь своими соображениями в связи с делом, и лучше всего, если бы этим человеком был Атертон. Тем более, что держать постоянно своего друга в курсе всех событий, он считал своей первейшей обязанностью. И наконец, нужно было прослушать магнитофонные записи ответных звонков из Америки, которые наверняка уже имелись в автоответчике Атертона. Короче говоря, по всему выходило, что лучше ехать не домой, а к Джиму, из квартиры которого можно позвонить жене, – чтобы сообщить, что ему в очередной раз придется провести на работе всю ночь.

* * *

– Итак, ты думаешь, что некто, известный нам как «Большой Человек», – рассуждал вслух Атертон, – настолько уверовал в непроходимую тупость Коула, что как бы забыл о его существовании?

– Но ты ведь не станешь отрицать, что все это время вплоть до сегодняшнего дня Коул действительно не причинял ему никакого беспокойства? – парировал Слайдер.

Он разговаривал с гостеприимным хозяином, сидя в любезно предоставленном ему огромном кресле, на коленях у него лежала тарелка с одним из замечательных клубных сандвичей, искусством приготовления которых славился Атертон, справа, на широком подлокотнике стоял стакан с виски, а слева, на другом подлокотнике, удобно расположился Эдипус. Глаза у кота были плотно прикрытые – так он, видимо, боролся с искушением, – но по приглушенному урчанию, похожему на шум работающего дизельного мотора, можно было без труда догадаться, о чем он думал в этот момент.

Мог ли Слайдер представить себе больший комфорт? Давно ему не было так хорошо, и он прекрасно понимал, кого следует за это благодарить. Ведь не он создал себе такие комфортные условия в этот вечер – ему их создали. Атертон пустил его в дом, разрешил остаться переночевать, напоил и накормил, Айрин, когда он ей позвонил, отнеслась к его сообщению с полным пониманием, сказала, чтобы он насчет нее не беспокоился, и только спросила, будет ли он свободен вечером на следующий день. Скорее всего, нет. А что будет завтра? О, нас пригласили поужинать вместе с Мэрилин и Дэвидом. Будет и Эрни Ныоман. Приглашение было сделано довольно поздно, но Бернис в этот вечер свободна и может посидеть с детьми. Дэвид и Мэрилин получили фотографии, сделанные ими на отдыхе в Турции, и хотят их показать. Но что ей мешает пойти одной, без него? Она, конечно, пошла бы, но только если он не станет возражать. На что Слайдер ответил совершенно искренним заверением, что он возражать не станет и что, напротив, он даже рад, что она не будет еще один вечер скучать дома одна.

Облегчив таким образом отчасти свою совесть в отношении Айрин, он был готов в приятной беседе с гостеприимным хозяином освободить работавший на пределе своих возможностей мозг хотя бы от некоторых проблем, над разрешением которых он бился в последнее время.

– А ты сам, – продолжил он, обратившись к Атертону, – стал бы всерьез воспринимать то, что говорил Коул?