Некро

Даже не знаю, что двигало мной в первую очередь: надежда на то, что, поселившись в страшной деревушке, меня-таки посетит муза, и я напишу новую, хорошую книгу, или, всё же, желание сбежать из шумного Нью-Йорка, где мне всё так осточертело. Джэйд, моей дочери, скоро исполнится 3 года. Не хочу, чтобы она росла среди этого «муравейника».

Оставив свою жену Аннэт и дочь в Нью-Йорке, я прибыл в Плакли, чтобы тут всё осмотреть, а также подготовить дом к приезду семьи. Однако, для начала, его надо купить, а глупый старик, последний наследник поместья, правнук Катерины Мак-Грей, никак не унимался, стращая меня нависшим над домом проклятием.

– Десять тысяч долларов. За эту рухлядь. Джон, подумайте хорошенько! Устройте себе счастливую старость, – я тоже не собирался сдаваться.

– Моя старость будет наполнена страданием и болью, если с вами, Гарри, или, не дай Бог, с кем-то из вашей семьи, случится нечто ужасное, – ответил старик.

– Послушайте, – улыбнулся я, – даже если в этом доме и правда обитает дух Мальтеуса, то что он может мне сделать?

– Я… Я не знаю, но…

– Если духи и существуют, хоть это и полнейший бред, то они не материальны, а следовательно, не способны ничего сделать простым людям.

– Обещайте, что вызовите священника, чтобы тот окропил дом святой водой и прочитал молитвы! – старик упёрся в меня взглядом.

– Обещаю.

– Чтож, дом ваш. Мне не долго осталось, а в дом кто-нибудь да переедет, когда меня не станет, так что… Да хранит вас Господь.

– О, мистер Мак-Грей, всё будет хорошо, я вам обещаю, – я протянул ему бланк, взятый у нотариуса. – Распишитесь здесь, пожалуйста.

– В этом нет необходимости, – ответил Джон.

– Простите, но такая необходимость есть. В наше время ничего не делается без соответствующей бумажки. Если вы не подпишите, я не смогу владеть домом.

Старик встал с кресла, прошёл к тумбочке, достал из неё какую-то штуку. Вернувшись, он протянул её мне: это был древний потёртый амулет, с кулоном в виде скорпиона, из непонятного чёрного материала.

– Покажите эту вещь любому, кто усомнится, что дом принадлежит вам.

– Но… – хотел запротестовать я.

– Это было на шее Катерины, когда отец Ричард вынес её из пылающего поместья.

2

Нет, я, конечно, не боюсь призраков (вернее, я вообще не верю в их существование), но после жуткой истории, рассказанной сумасшедшим стариком, волей-неволей начнёшь испытывать некий трепет, глядя на это поместье.

В течении последних нескольких лет Плакли сильно разрослась, и теперь была уже, скорее, маленьким городишко, нежели большой деревенькой. Учитывая, что хибара старика стояла на противоположном от поместья краю Плакли, у меня была замечательная возможность осмотреть его почти полностью, пока я добирался до своего нового дома. Всё было так, как я и хотел: никакого городского шума, вечной суеты, смога и машин. Вместо супермаркетов – небольшие частные лавочки, вместо заводов – лесопилка. Собственно, и самих машин здесь почти не было: мне попалось лишь два автомобиля, по-видимому, принадлежавших туристам, а так – только телеги и повозки с вьючными животными. Как в Средневековье.

Единственное, в чём Плакли был похож на Нью-Йорк, так это в людских лицах. В отличие от горожан, местные жители никуда не спешили, напротив, вели себя очень спокойно и размеренно, однако их лица были такие же каменные и бесстрастные, как и у горожан. Я представлял, что в таких общинах, люди всегда всем довольны и счастливы, а при встрече улыбаются тебе, но…

Вид поместья Мак-Греев и на меня навёл тоску: старое обшарпанное деревянное здание, кроме как размерами, ничем не отличающееся от обычных сельских домишек. Видимо, Мак-Греи решили сэкономить на красоте.

Я толкнул входную дверь двухэтажной постройки – та оказалась не заперта.

Старик Джон либо соврал мне, либо его самого держали в неведении: дом выглядел жилым, везде стояла мебель, нигде даже не было пыли, паутины или ещё каких-либо признаков заброшенности. Я обошёл весь первый этаж, где находились кухня, столовая, гостиная и старая кладовая, забитая отнюдь не волшебными посохами и банками с заспиртованными людскими органами, а обычный бытовой хлам, вроде старой одежды и инструментов.

Я вышел в просторную столовую, намереваясь отобедать чем-нибудь из запасов своего рюкзачка. А здесь очень уютно! Стол, находящийся посередине, был рассчитан человек на десять. Только я присел за него, как услышал голос, доносящийся от парадной двери:

– Мистер Эгертон!

Я встал и прошёл к парадному входу. На пороге, словно боясь зайти внутрь, стоял невысокий коренастый человек, совершенно лысый, одетый в чёрный фрак. На вид ему было, примерно, пятьдесят.

– Мистер Эгертон? – спросил толстячок.

– Он самый, – ответил я, остановившись на террасе.

– Меня зовут Джеймс Хоулинг, я местный бургомистр. Рад приветствовать вас в Плакли, – он протянул мне руку.

– Рад познакомиться, – отозвался я, пожав его ладонь. – Пройдёмте в дом?

– Эм… – толстяк замешкался. – Прошу прощения, но я предпочёл бы не делать этого.

– Почему? Плохая примета – разговаривать через порог.