Некоторые проблемы современный прозы

Разработка темы о современной армии в литературе сопряжена с определенными трудностями. Опытные мастера прозы, создавшие немало хороших книг о минувшей войне, никак не подберут ключей к теме о современной армии. Тут есть вполне очевидные причины. Не располагая исчерпывающей информацией об армейской жизни, они не хотят профанировать. Ведь совершенно ясно, что у многих из нас, некогда считавшихся писателями военными, представления о современной армии по большей части являются устаревшими.

Приведу некоторые цифры. В позапрошлом году 80 процентов призывников имели среднее и высшее образование. Книжные фонды армии насчитывают сейчас 90 миллионов томов. Недавно мне с группой товарищей литераторов посчастливилось — именно посчастливилось! — побывать в дальних гарнизонах. Мы увидели, какой замечательной, наполненной творчеством, жизнью живут там воины. Были мы, например, на атомной подводной лодке, экипаж которой не возвращается из дальних и сверхдальних походов без десятков ценнейших рационализаторских предложений. Мы встречались и разговаривали с командирами, которые здесь, на военной службе, стали и кандидатами, и докторами технических наук, и — подчеркиваю, в мирное время — Героями Советского Союза. Эти-то люди, кстати, отлично разбирающиеся в литературе, выражали крайнее недоумение, где берут материал для своих псевдореалистических произведений писатели, которые, подобно И. Грековой, изображают армейскую жизнь в странно искаженном свете.

Маршал Гречко говорил как-то, что степень моральных перегрузок в будущей войне превзойдет все, что нам известно. А потому моральный потенциал войск приобретает огромное, если не решающее значение. Есть ли более важное и высокое назначение и счастье для советского писателя, чем участие в укреплении этого потенциала! Не раз говорено, и, очевидно, говорено и с этой высокой трибуны, что хорошую патриотическую книгу можно приравнять к выигранному бою, а то и сражению. Так пусть же у нас будет больше выигранных сражений и ни одного поражения!

И они будут, эти выигранные сражения, если в сердце каждого советского человека будет жить одна глубокая и горячая мысль, высказанная как-то большим писателем:

«Если бы только было суждено в жизни телом остановить пулю, летящую в сторону Родины, то и для этого стоило бы рождаться на свет».

Называя те или иные произведения по четырем, как мне казалось, основным разделам, я вдруг почувствовал, что за пределами доклада остается немало интересных книг, которые по своей тематике не укладываются в прокрустово ложе избранной мною формы изложения. Я ничего не сказал о замечательных прозаических вещах одного из старейшин советской литературы — Николая Семеновича Тихонова, сохранившего, к счастью нашему, взволнованную молодость сердца, создавшего и выпустившего в свет в течение только последних лет пять превосходных вещей: «Война», «Зеленая тьма», «Длинный день», «Серый Хануман» и «Шесть колонн».

Особое внимание заслуживают новые романы «В стране синеокой» Н. Шундика, «Землетрясение» Л. Карелина, повесть С. Шуртакова «Возвратная любовь», основанная на документальном материале повесть Б. Дьякова «Годы молодые…», а также исторические романы Г. Серебряковой, Г. Гулиа, отличные рассказы С. Воронина, публициста В. Пескова, А. Медникова, В. Панова, В. Селюнина. Не говорил я и о творчестве большого отряда наших сатириков и юмористов. А у нас есть подлинные мастера этого жанра, такие, как Л. Ленч, М. Семенов, Б. Егоров, И. Шатуновский, С. Нариньяни, В. Санин, воронежцы В. Евтушенко и Е. Дубровин, сибиряк Ю. Самсонов и другие.

Следует сказать и о последнем романе В. Кочетова «Чего же ты хочешь?». Большой резонанс, сопровождавший появление почти каждой книги этого автора, вызывается, несомненно, тем, что писатель затрагивает актуальные и острые проблемы современной жизни.

И о новом его романе много спорят. Нередко мнения о нем диаметрально противоположны. Часть их сводится к тому, что В. Кочетов в этом своем произведении допустил немало огорчительных промахов, недостаточно глубоко подошел к явлениям, требующим более внимательного, осторожного и всестороннего художнического анализа.

Снижает художественную ценность романа и скоропись, чувствующаяся на многих его страницах, а также, пожалуй, и излишняя, раздражающая «прототипичность» некоторых образов, делающая отдельные сцены книги схожими со своего рода прямым репортажем из Дома литераторов.

При всем при этом читатель не может не принять политически нацеленной заостренности романа, его гражданской злободневности, пафоса борьбы, направленной в конечном счете на утверждение идей коммунистической партийности искусства.