Неизвестные солдаты, кн.1, 2

Альфред начал привыкать к своим подчиненным, радовался, что такие сообразительные попали к нему люди. Но на третью ночь дивизион снова подняли по тревоге. Всех красноармейцев построили и увели. Капитан Ребров крепко выругался и объяснил, что людей угнали на передовую. Там прорыв, гребут всех под метелку. Труд Альфреда пропал даром. Огорченные командиры побрели в казарму.

Потом еще двое суток лежал Альфред в темном углу на нарах. Воздух в казарме казался густым и вязким от запаха пота, махорки, сопревших портянок и еще черт знает чего. Альфред чувствовал, что тупеет от безделья, от этой скотской жизни. Его охватило равнодушие ко всему, лень было шевелиться, слезать с нар. Он оставался безучастным даже во время артиллерийских обстрелов, когда неподалеку, на путях Витебского вокзала, рвались снаряды. Он считал: вероятность попадания именно в него настолько мала, что ею можно пренебречь. На огромной площади города он был мельчайшей пылинкой. Ну, а от случайности не спасешься, куда ни прячься.

Ему, привыкшему к скупой точности математики, происходящее вокруг представлялось сумбурным и нерациональным. Зачем нужно было брать в армию их, научных работников? Стрелять из винтовки может каждый, а делать открытия – лишь некоторые. Даже для войны ученый гораздо больше принесет пользы в лаборатории, нежели на фронте… Зачем отобрали у него бойцов, которые хоть немного, но уже освоили новое дело?.. Зачем вообще его сделали минометчиком? Ведь в Ленинграде есть специальное минометное училище. Но, оказывается, курсантов, без пяти минут командиров, месяц назад послали на передовую как пехотинцев. Они попали в окружение и только немногие пробились к своим. Ну, рационально ли ЭТО?

Не улавливал Ермаков здравого смысла в том, что видел возле себя, все казалось ему хаотичным. Все, что он считал правильным, либо вовсе не делалось, либо делалось не так, как предполагал Альфред. Мало зная реальную жизнь, он не понимал, что организовать и направить людей куда сложнее, чем вычислять или ставить опыты. Числа подчиняются формулам, а люди и события – нет…

Наконец доставили минометы. Привезли вечером разобранными, в деревянных ящиках. Почти все ящики были разбиты. Капитан Ребров сказал хмуро, что это мерзавцы-охранники вытаскивали электрические фонарики-«жужжалки» с ручной динамкой, которые входят в каждый комплект. Фонариков, действительно, оказалось всего несколько штук, и это, конечно, являлось преступлением, потому что в темноте невозможно рассмотреть деления прицела. Но на поиски виновных не оставалось времени.

Минометы были большие, 120-миллиметровые, на колесном ходу с шинами. Труба – чуть ли не в рост человека, дальность стрельбы – больше пяти километров. К утру все минометы собрали. Капитан Ребров привел из бани только что обмундированных людей и распределил их по взводам. Альфреду попались бойцы неказистые, пожилые, в технике ничего не смыслящие. Один, с приплюснутым носом, смотрел на миномет с испугом и шепотом просил товарищей не курить «возля орудья». Альфред выделил красноармейцев помоложе и посмышленей с виду, назначил их командовать расчетами.

На рассвете приехали грузовики. Шоферы, гражданские ребята с воспаленными от бессонницы глазами, побежали наскоро перекусить. Альфред попросил своих бойцов прикрепить минометы к машине, один за другим. В кузов наложили ящики с минами. Боковые доски кузова были изрешечены мелкими, меньше мизинца, дырочками.

– Это что же, древоточец такой? – спросил красноармеец с приплюснутым носом.

– Разуй глаза, плюха с околицы. Не видишь, что ли, пулевые пробоины, – бойко ответил ему новоявленный командир расчета.

Плосконосый потрогал пальцами отверстия, зачем-то понюхал их.

– Знакомишься, дядя? – крикнул появившийся из казармы шофер. – Вы, давай, веселей шевелитесь. Пока вы раскачиваетесь, немцы Пулково займут. Там сейчас светопреставление, нажимают фашисты без передыха.

– Много их?

– За техникой людей не видать. Вас там, как богов, ждут.

– А что мы сделаем? – махнул рукой Альфред.

– Как что? – удивился шофер. – Ополченцы с одними винтовками, а вы – сила!

Странным казалось, что их наспех собранную группу воспринимают как нечто серьезное и возлагают на них какие-то надежды. Альфреду же дело представлялось так: есть он сам, есть бойцы, которых не знает он и которые не знают его. И еще имеется миномет – металлическая конструкция на колесах. Вот три исходные, разрозненные точки, формально объединенные во взвод, но ничем не связанные внутренне. Существенным являлся только миномет, а Альфред и красноармейцы были случайным придатком к нему. Их можно заменить любой комбинацией людей, от этого ничего не изменится, во всяком случае – не изменится в худшую сторону.

Машины выехали из ворот казармы. По улицам неслись быстро. Но едва выехали на шоссе, ведущее в Пулково, скорость пришлось уменьшить. Дорога была забита грузовиками и повозками. Навстречу везли раненых. Создавались заторы. Шоферы сигналили и кричали, высовываясь из кабин. Раненые говорили, что немцы прорвались и движутся к городу.