Неизданный Федор Сологуб

4 февраля <1914 г.> Саратов.

Миленькая Малимочка,

Вчера днем, когда я обедал в гостинице, пришел ко мне здешний устроитель Храпковский. Он — член окружного суда по гражданскому отделению, а в Коммерческом собрании он старшина. Лекция была не публичная, а только для членов и гостей; члены бесплатно, а гости по 50 к. Так что объявлений на столбах не было. Этот же Храпковский вечером зашел ко мне, и мы с ним поехали в клуб. Там было столпотворение вавилонское, такая толпа, какой у них еще ни разу не было на их собраниях, — более 1000 человек[536]. Много молодежи, но много и почтенных особ. Слушали необычайно для такой толпы внимательно. Читать было не легко, — зал большой и трудный в акустическом отношении. Но всем было хорошо слышно. После лекции просили стихов. Прочитал «Счастливый путник»[537], «Не кончен путь далекий»[538] и Гимны родине[539]. После лекции посидели там же в клубе часа полтора, — было несколько адвокатов, Храпковский, и еще редактор «Саратовского Вестника»[540] и сотрудник этой газеты. — Просят меня прочесть в Саратове еще 2 лекции, — одну в пользу гимназии Штоквич (женская), другую в пользу бедных учеников торговой школы. Я определенного ответа пока не дал, просил написать мне в Петербург к 13 февр<аля>. А вообще-то надо бы приготовить лекции две. Миленькая Малимочка, очень мило будет, если Ты к моему возвращению приготовишь мне кое-какие выписочки к темам:

1. Цена жизни и самоубийство (из меня).

2. Дульцинея Некрасова (из Некрасова. Он стоит на полке рядом с печкой).

3. О женщине, развитие того, что я говорил в Москве сотруднику «Моск<овской> газеты», из меня и других. Эта тема в провинции интересует; в Тамбове, напр<имер>, за обедом был разговор об этом в связи с бывшею там недавно лекциею Абрамовича против женщин[541] и арцыбаш<евской> «Ревностью»[542]. — Пиши теперь в Нижний Новгород, Владимиру Михайловичу Владиславлеву, Мартыновская, 15. — Целую крепко. Веселись в Петербурге. Сходи на Мейерхольдовского Пинеро, — кажется, занятно[543].

Твой Малим.

46