Неизданный Федор Сологуб

Пьяные бурлаки возвращаются домой. Под окнами крайних домов располагаются и галдят. Рваные, босые.

Среди путинных попадаются совсем еще мальчики.

Смешной дом в Вытегре над ручьем: стены поставят, как угодно. Один сарай, а хозяин насчитал комнат много.

Смотр вольных пожарных в В<ытегре>. Церемониальн<ый> марш. Машут руками. Ждут в<еликого> кн<язя>.

В Вытегре канатоходец. На площади. Толпа. Сбор в антрактах. Трико канатоходца.

Следователь Линевич и пьяные бурлаки. Он показывает свою кокарду. А они его столкнули с тротуара, и сами убежали. Городовые явились поздно.

Заседания учредителей под председат<ельством> Моховикова. Дамы обижены, зачем от него пахнет водкой.

Седой и пьяный купчик, говорящий рифмами[193]. Что больше пьет, то бойчей рифмует. У Веретенникова.

Дежурства в семинарии. Вечером я был там всегда босиком, как и большинство семинаристов.

Маскарад, как средство осмеяния: на шляпах фигуры. — Матафник из окон лечит холерного. Грим Моховиковым, и на шляпе башмак, — под башмаком.

Воздв<иженское> гор<одское> уч<илище>[194]. 1892. Сентябрь. Жалоба. Вызов. С мат<ерью> в град. Полковник. — Мать жалуется. Вас дома секут? — Да. — Придется и здесь пробрать хорошенько. Сотенки полторы. — Ваше…

— Молчать! Не мы наказываем, мать. Раздеться догола! Врач. Осмотр. Порка.

1892—<189>4. Дома. Дворницкая. Участок.

Рожд<ественское> гор<одское>уч<илище>[195]. Дразнят школьники в Рожд<ественском> гор<одском> уч<илище>. Головастик (Иванова). Трехглазый (Калмыкова).

Пьяный Квашнин-Самарин[196] хвастает: — Иду я в Алек<сандровский> дворец — и часовой мне не посторонился. Я крикнул: знаешь ли с кем ты говоришь? Я — К<вашнин>-С<амарин>. И он отступил с уважением.

1895. Панов[197] в редакции «Нового Времени» обругал Буренина[198] за рецензию. Его столкновение с Федоровым[199]:

— Я вам морду набью. — Подозревает его в сплетне через кого-то, повредившей ему, и будто бы сплетня через Фед<орова> и через четвертые руки попала Буренину. Грязь.

1894–1907. Сестра. Секла дома, в дворницкой, в участке[200], с согл<асия> дир<ектора> и град<оначальника> в Андр<еевском>[201] нередко сторожа, чаше всего Василий, иногда с сыном Николаем.

Андр<еевское> уч<илище>. Дома по-прежнему босиком. На даче постоянно.

ШИРОКАЯ[202]. Дарья Ив<ановна>. Сначала стеснялась. Потом разошлась вовсю.

Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицой)

В истории русской литературы Вытегра прочно утвердилась как родина поэта Николая Клюева. Действительно: раннее детство, отрочество и зрелые годы Клюева (до переезда его в Петроград в 1923 г.) неразрывно связаны с вытегорской землей… Менее известен другой историко-литературный факт: Вытегра, ее улицы, пейзажи, окрестности нашли отражение и в творчестве Федора Сологуба, прожившего в этом городе несколько лет.

Окончив в 1882 г. Петербургский Учительский институт, будущий писатель отправляется служить в провинцию. В течение первых трех лет он преподает математику в г. Крестцы Новгородской губернии, затем в 1885 г. переводится в Великие Луки Псковской губернии и, наконец, осенью 1889 г. получает новое назначение — в приготовительный класс Вытегорской учительской семинарии[203].

Как много снегу намело!
Домов не видно за буграми.
Зато от снега здесь светло,
А осенью темно, как в яме.

Тоска и слякоть, хоть завыть, —
Недаром Вытегрой зовется, —
Иль в карты дуться, водку пить,
Коль грош в кармане заведется.

На набережной от всего
Треской несвежей душно пахнет.
Весной и летом — ничего,
Хоть вся природа словно чахнет.

Но все ж земля, трава, река…
Я — питерец, люблю мой Север.
Дорога всякая легка,
Милы мне василек и клевер[204].