Нейтронный Алхимик. Конфликт

Он старался не слушать истеричные приказы Оскара Кирна, который разворачивал корабль, желая «убраться подальше от этого планетного поноса». Будучи человеком двадцатого века, он просто не мог понять орбитальной механики. Они ускорялись на прежнем курсе двадцать две минуты. Торможение и новый разгон привели бы к потере времени. Им было бы лучше продолжать полет по выбранной траектории и молиться о том, чтобы корабли миновали перигей до того, как из атмосферы планеты вырвется новый выброс. Одним словом, следовать примеру «Леди Макбет». «Хорошая тактика», — с завистью подумал Икела.

Он почему-то не верил, что «Уршель» спасется. Икела не знал, как работало детище Мзу, но сомневался, что дело кончится одним извержением.

С ощущением неизбежности происходящего, которое странным образом исключало все сожаления и печали, он лежал неподвижно на ложе и смотрел на экраны. Гигантская струя плазмы иссякла. Облачный купол расплющился и раскололся на тысячи сверхмощных штормов. Но под вспенившимся верхним слоем атмосферы распространялось новое пятно света, и оно было на порядок больше и величественнее первого.

При виде этого ошеломляющего зрелища, которое обещало превратиться в настоящий ослепительный Армагеддон, Икела довольно усмехнулся.

Алхимик затормозил свой полет, входя в твердые слои планетного ядра. Плотность окружавшей его среды усилилась настолько, что повлияла на движение снаряда. Это означало, что он поглощал материю во все больших количествах, и скорость превращения атомов в нейтроний все возрастала. Энергетический шлейф тянулся за ним через нутро газового гиганта, как хвост кометы. Части шлейфа отрывались, образуя вытянутые пузыри, которые поднимались вверх через внутренние ярусы планеты. Самый короткий из них достигал в длину десяти тысяч километров. И каждый последующий пузырь был больше другого.

Из атмосферы изверглась вторая лавина огненной плазмы. По краям били ионные гейзеры. Внезапно гигантская струя расцвела красным цветком. Алые лепестки начали грациозно падать вниз, в бурлящий слой облаков. Из центральной воронки вырвался огненный шар, крупнее, чем любая из лун. Ее поверхность казалась скользкой от паутины магнитных энергий, которые конденсировались в плазму и сплетались в пурпурный узор. Рядом с ней полупрозрачные газовые струи раскрывали золотые лепестки соцветий и нежно пульсировали в такт вибрации планетарной магнитосферы.

Вероятно, на обоих фрегатах Организации произошла детонация антиматерии, но на фоне величественной игры красок и света две крохотные искры горящих кораблей быстро исчезли из виду.

«Леди Мак» триумфально прорвалась через терминатор к свету дня. Оставляя за собой по сто пятьдесят километров в секунду, она мчалась над бушующим ураганом света, который захлестнул тропосферу. Шафрановое зарево позади корабля затмевало природный рассвет.

— Пора улетать, — сказал Джошуа. — Ты готов?

— Всегда к твоим услугам, — невозмутимо ответил Лайол.

Джошуа ввел директивы в бортовой компьютер. Стазисное поле накрыло три последних ложа на мостике. В двигатели начала поступать антиматерия.

С ускорением в сорок два g «Леди Мак» ринулась прочь от обреченной планеты.

В центре газового гиганта Алхимик наконец остановился. Эту недоступную для глаз вселенную страшнейших давлений можно было представить только в математической модели. Плотность вещества в сердце огромной планеты лишь немногим уступала нейтрониевой. Тем не менее различие существовало, и приток материи продолжался. Преобразующая реакция не прекращалась. Чистая алхимия.

Энергия, излучаемая Алхимиком, уже не могла вырваться на поверхность газового гиганта. В самой сердцевине ядра разбухала полость, по предначертанной природой геометрии — шаровидная. Сфера в центре сферы: нестабильная материя была замкнута в идеально симметричный кокон давления, созданный слоем водорода толщиной семьдесят пять тысяч километров. На этот раз, в отличие от полутвердых и несимметричных ярусов планеты, здесь не было спасительного клапана. И напряжение продолжало нарастать.

Шестьсот секунд «Леди Макбет» с максимальным ускорением удалялась от смертельно раненой планеты. Над кромкой темной стороны виднелись остатки разрушенных куполов плазмы. На их месте возникали гигантские вулканы, плевавшие в звезды мутным газом. Фотосфера планеты начинала разрушаться — темный, багровый шар покрылся раскаленным докрасна лазурным ореолом. Черные луны упрямо двигались сквозь завесу змеистых молний.

Дюзы звездолета замолчали. Ноль-тау-поле отключилось, выпустив Джошуа из своих объятий, и в рассудок капитана хлынули полетная информация и данные с сенсоров. Предсмертные конвульсии планеты были чудовищны и смертоносны. Не имело значения, что корабль находился в ста восьмидесятитысячах километров от ее штормовых поясов — хотя этого хватало для того, чтобы нырнуть в червоточину.

Под мраком облаков, в неимоверных глубинах газового гиганта энергетический нарыв распух до ужасающих размеров. Масса планеты уже не могла сопротивляться его давлению, и в твердых слоях начали открываться титанические трещины.