Нейтронный Алхимик. Конфликт

— Да, на Валиск. Мало сказать, что я боюсь, — я просто в ужасе. Нас будут мучить — подвергать таким пыткам, что ты душу отдашь, лишь бы избавиться от боли. Я знаю, так будет. Пытки — их любимое занятие. Они уже терзали мою плоть, а затем доктор Доббс заставил меня пройти через это снова… Снова и снова — только ради того, чтобы он мог понять, на что это похоже.

Джеральд умолк и опустил голову. Девушка осторожно обняла его.

— Я убью себя. Да, я так и сделаю. Моя смерть поможет Мэри, я уверен. Лучше смерть, чем новое одержание.

Бет покрепче обняла его и стала тихонько покачиваться из стороны в сторону, баюкая его, точно ребенка, которому приснился страшный сон. Слова Джеральда пробудили в ней страх. В принципе, вся их группа полагалась только на обещания Киры построить для своих последователей счастливое и светлое общество. На одну-единственную запись, утверждавшую, будто Кира отличалась от других одержателей.

— Джеральд… — наконец нарушила молчание Бет. — Кто такая Мэри, которой ты хочешь помочь?

— Моя дочь.

— О, тогда я понимаю. А как ты узнал, что она на Валиске?

— Потому что она одержана Кирой.

Росио Кондра раскрыл в улыбке клюв. Работа сенсора в каюте Скиббоу оставляла желать лучшего, и сродственная связь то и дело прерывалась. Однако того, что он все-таки разобрал, было достаточно. Он еще не знал, как использует это знание, но оно могло стать первым намеком на брешь в броне Киры. Это было хорошим началом.

Стефани увидела край красного облака. Нижние слои покрова опускались все ниже и ниже к земле по мере того, как колонна автобусов продвигалась по шестой магистрали. Отдельные вихри и завитки испарений пенились волнами и разбивались о массы яркой киновари. Розово-золотые струи плыли по вздутому подбрюшью туч. То было зримое воплощение отчаяния одержимых. Их воля натолкнулась на неодолимую преграду; щит, прикрывавший их от взгляда небес, сломила огненная стена королевства.

Стена солнечных лучей, бивших из-за края бурлящих туч, выглядела почти твердой. Интенсивность сияния ослепила Стефани, и когда ее глаза привыкли, она уловила зернистые тени, которые жались к земле в конце дороги.

— Мне кажется, надо сбросить скорость! — крикнул ей Мойо.

Стефани нажала на тормоза, и автобус поехал медленнее. Другие три автобуса повторили ее маневр. За двести метров до завесы из солнечного света они остановились.

Облачный покров был в каких-то четырех-пяти сотнях метров над ними и казался загустевшей закваской.

Впереди на дороге виднелись две линии ярко-оранжевых заграждений. Первая, у самого края облака, то омывалась белым светом, то скрывалась в алых сумерках. Вторая находилась в трехстах метрах к северу и охранялась взводом королевской морской пехоты. Чуть дальше на обочине стояло несколько дюжин военных машин — бронетранспортеры, приземистые танки, машины связи, грузовики, полковая кухня и несколько машин полевого штаба.

Стефани открыла дверцы автобуса и спрыгнула на дорогу. Послышались зловещие раскаты грома — казалось, кто-то предупреждал посторонних, что от этого места следует держаться подальше.

— Что они сделали с травой? — удивился Мойо.

У самой линии солнечного света трава была мертвой — былинки почернели и высохли. Мертвая зона простиралась параллельно границе красного облака до самого горизонта, создавая полосу отчуждения, которая рассекала полуостров на два отдельных мира.

Стефани окинула взглядом эту зону всеобщего уничтожения — деревья и кусты были выжжены, там и сям виднелись только обугленные пеньки.

— Полагаю, они таким образом отметили нейтральную территорию.

— Довольно круто, правда? — Он усмехнулся и указал на мерцающее облако. — Ладно, мы на месте. Что будем делать дальше?

— Еще не знаю, — рассеянно ответила Стефани.

Это была кульминация огромного эмоционального напряжения, так что частности не имели большого значения. Стефани было жаль, что путешествие закончилось. Ей нравилось колесить по дорогам, и она не представляла, чем займется теперь.

К ним подошли Кохрейн, Макфи и Рена.

— Ничего себе банда агрессивных чуваков! — гаркнул Кохрейн, выгадав паузу между раскатами грома.

К морпехам, стоявшим на блокпосту, со стороны машин спешило не меньше взвода сослуживцев.

— Схожу-ка я пообщаюсь с ними, — сказала Стефани.

— Только не одна, — ответил Мойо.

— Думаю, не стоит идти всей компанией, а то они переполошатся.

Стефани материализовала белый носовой платок и, подняв его над головой, направилась к шлагбауму первой заградительной линии.

Лейтенант Энвер наблюдал за ее приближением. Он велел взводу занять исходные позиции и отправил половину пехотинцев на фланги, чтобы другие одержимые не попытались проскользнуть через полосу отчуждения во время отключения спутников с лазерами. Его нашлемные сенсоры увеличили изображение женщины. Выйдя из тени красного облака, она прищурилась от яркого света. На ее лице материализовались солнечные очки.

— Она одержимая, — доложил Энвер полковнику Палмер.

— Я вижу, Энвер, — ответила полковник. — Спасибо. Будьте осторожны. Совет безопасности тоже принимает ваши сообщения.

— Так точно.