Нейтрально-враждебный

Весь город готовился к предстоящему торжеству. Днями напролет со всех окрестных ферм в Форинг нескончаемой вереницей шли телеги с продовольствием. Повара трудились без отдыха, готовя бесчисленные угощения. Горожане скупали дорогие ткани и заказывали себе наряды для предстоящего торжества. Герои не вылезали от портных. Каждый стремился выделиться своим внешним видом. Особенно усердствовали волшебники, придумывающие себе совершенно невероятные мантии. У одних узорная вышивка светилась магическим огнем, у других на плечах сидели крошечные фантомные дракончики и извергали язычки пламени. А когда разнесся слух, что в одну из лавок завезли шелковые чулки из самой столицы, девушки взяли торговую точку штурмом и опустошили ее запасы за пятнадцать минут.

Все, от первого паладина до последнего крестьянина, были счастливы ожиданием торжества. И лишь один человек во всем Форинге ждал этот день как свою казнь. Стасику очень хотелось, чтобы Риана забрала его в империю прежде, чем произойдет посвящение Кольки в рыцари, но время торжества все близилось, и ему стало ясно – чуда не случится. Похоже, ему все-таки предстояло стать свидетелем триумфа своего кровного врага.

День посвящения приближался, приближался и, наконец, настал. Всю ночь накануне Стасик спал плохо. Ему непрерывно снились какие-то ужасы, роль главного монстра в которых досталась ненавистному Кольке, так что проснулся он чуть свет, разбитый, больной и уставший, будто всю ночь напролет самоотверженно пас свиней. Выглянув в окно, Стасик заметил снаружи ясное небо без малейшего облачка на нем. Будто сама природа подыгрывала Кольке, организовав, как по заказу, самую лучшую погоду. А ведь Стасик так надеялся на дождь, а еще лучше град, а еще лучше, чтобы разразился конец света, и все, включая Кольку, умерли бы страшной смертью. Но нет, не сбылось. Даже в вопросе осадков правильный мир был на Колькиной стороне.

- Не пойду я на этот шабаш, и точка! – проворчал обиженный на весь белый свет Стасик, рухнул обратно на кровать и накрылся с головой своим старым одеялом.

Он стал страстно мечтать о том, как однажды покарает Кольку за все хорошее, и сам не заметил, как вновь задремал. Из этого состояния его вырвал громкий стук в дверь.

Автором его оказался Васек - нарядный, лучащийся улыбкой, твердо настроившийся повеселиться сегодня в городе.

- Только не говори, что ты еще не вставал! – потребовал он у Стасика.

- А который час? – спросил тот, щуря на свет опухшие глаза.

- Давно за полдень. В Форинге уже гудят, даже отсюда слышно. Я вот сам задержался, дела возникли. Думал, ты уже ушел без меня.

- Да я, наверное, не пойду, - заюлил Стасик. – Что-то мне нездоровится. Голова болит….

Но врать он никогда не умел. Его школьные учителя могли бы это засвидетельствовать. Сколько он ни пытался отпроситься с уроков по причине внезапно возникшего недомогания, у него ни разу не выгорело. Вот и Васек без труда раскусил его ложь.

- Да ты просто заспался, вот и все! – заявил коллега. – Шутка ли – целый день дрыхнуть. Что ты ночью делал?

- Спал, - ответил Стасик.

- Ну, все ясно. Если сутки проспать, то любой себя больным почувствует. Ты вот что – собирайся, одевайся, и погнали в город. Сейчас как ударим по пирогам, да как пройдемся по колбасам, да как пивом все это дело смочим. Сразу оживешь!

Стасик сомневался в том, что даже самые лучшие угощения способны вернуть ему бодрость духа и вкус к жизни. Но упираться и дальше он не стал. Решил – будь что будет.

На сборы не ушло много времени. Его скромный гардероб не оставлял простора для импровизаций, поскольку состоял всего из двух комплектов одежды: крестьянской рабочей и крестьянской парадной. Различались они только степенью изношенности. Умываться, причесываться и наводить прочий марафет Стасик не стал. Ради чего? В своем наряде свинопаса он свинопасом и останется, хоть умытый, хоть нет. Да и вряд ли кто-то обратит внимание на него, простого крестьянина. Там ведь будет на кого посмотреть и помимо свинопасов.

- Ну, ты хоть бы причесался, - укоризненно сказал Васек, когда Стасик вышел из своего домика и прикрыл за собой дверь. Выражение лица у него при этом было такое, будто он собрался на собственные похороны.

- Да ладно, - отмахнулся Стасик. – И так сойдет.

Со стороны Форинга неслась задорная музыка, ей вторили радостные крики. Похоже, пирушка была в самом разгаре.

Вдвоем они направились по дороге в сторону главных ворот. Васек договорился встретиться со своей подружкой в городе, а все остальные окрестные крестьяне уже давно были внутри – пили, ели и веселились.

По мере приближения к воротам настроение Стасика мрачнело все сильнее. Пару раз его одолевало страстное желание развернуть оглобли и броситься обратно в свою хижину. Но он сдержался. Сам не знал, почему. Ему совершенно нечего было делать на этом празднике. Даже обещанные угощения не прельщали его. Грандиозный Колькин успех навеки отбил у Стасика аппетит.

- Ты бы хоть улыбнулся, - посоветовал ему Васек. – Нельзя с такой кислой миной идти на торжественное мероприятие.