Неистребимый

Вскоре кривые тесные улочки остались позади. Потянулся темный голый пустырь, отделявший людскую часть города от Святилища, а впереди уже разгоралось призрачное сияние, с каждым шагом становившееся ярче. Наместник шел следом, воздерживаясь от уточняющих указаний и придирчивых замечаний, на которые он был большой мастер, значит, пока все шло правильно. Ну и отлично. Хорошо, когда все хорошо, хотя вся ситуация в целом, мягко говоря, выглядит хреновато. Пророчество… Ну как тут не вздрогнешь, когда услышишь это слово. Пророчество, Зверь его заворожи… Самые страшные сказки, которые мне рассказывала родная бабулька в детстве, были связаны именно с ним. Волшебный Зверь, спящий тысячелетним сном, вечный герой, пробивающийся, на свою погибель, сквозь все невзгоды и препятствия к Кругу Причастия, чтобы спасти наш мир, герой, возрождающийся вновь и вновь, пока не придет подлинная Сила… Когда я вырос и возмужал, оказалось, что герой не вечный, и не один – их было много, этих героев. Я сам видел нескольких, и мне искренне было жаль этих обреченных ребят. Они были самыми обыкновенными людьми, хоть и приходили из дальних краев, привлеченные запахом легенд о Пророчестве. Запахом, сулящем славу, богатство, могущество, пожизненное поклонение многих и многих народов, населяющих этот угасающий мир, в котором, к моему несчастью, мне довелось появиться на Свет. К несчастью потому, что до конца Света я все равно не доживу, эрсеркеры не бывают долгожителями, как истинные маги, к тому же и опасности нашей службы не в пример выше, а возможностей для выживания куда меньше… да. О чем это я? Ах да, о Пророчестве. Попадались среди «кандидатов» и благородные романтики, готовые просто пожертвовать собой ради остальных, но таких было мало. Мне одинаково было жаль всех без разбору, ибо Круг Причастия перемалывал их жизнь, словно мельничные жернова грибные хлопья. В пыль, прах и забвение. Лично я никогда не собирался становиться подобным героем. Да нет, трусом я не был, если вы уже успели об этом подумать. Никак нет. Просто по мере сил и возможностей я старался пользоваться своими мозгами, раз природа наделила ими мою светлую голову. Опыта чужих ошибок мне хватало за глаза. Если не было знамений, если Круг Причастия не звал тебя в свое лоно лично, посылая вещие сны, да еще отсутствовали Признаки – то и нечего было туда соваться в надежде на то, что он вдруг признает тебя своим заблудшим сыном. Вот я и говорю, что жаль мне всех этих ребят, погибших ради той призрачной надежды. Если бы они немного умели пользоваться своими мозгами, как я… Что? Да нет, я совсем не хвастаюсь, и мысли такой не было. Не говорю, что у меня семь ладоней во лбу – всего одна, можете сами проверить. Я говорю только факты. Голые неприглядные факты. Больше, конечно, неприглядные, чем голые…

Мы приблизились к границе сияния, и я на время оставил свои глубокомысленные размышления, к коим в последнее время стала склонна моя легкомысленная… гм… светлая голова. Наверное, взрослел. Святилище нубесов – это отдельная тема. Сразу и не подобрать точных слов, как же оно выглядело. Между собой мы называем его просто сиянием. Для них это – город, или гнездовище, где под защитой отборных воинов безвылазно живут их самки, для нас – что-то вроде призрачного волшебного озера, в котором вместо воды жидким, непрестанно колеблющимся облаком плещется свет, а вместо дна сверкает некая гладкая блестящая субстанция, напоминающая полированный хрусталь.

Едва мы остановились возле границы, отделяющей глинистую почву пустыря от сверкающей за ней глади тонкой четкой линией, напоминающей впечатанную в землю раскаленную до красноты проволоку, как из вздымающего выше головы сияния нам навстречу выступили двое громадных воинов, совершенно невидимых прежде.