Неисправимый повеса

Проклятие! Женщины постоянно использовали против него слезы, и он считал это эгоистичной попыткой манипулировать им. Но Эвелина старалась скрыть свои слезы и отвернулась, чтобы он — и сироты — ничего не заметили.

— Может быть, мы могли бы научить их считать до трех, — предложил он, взяв ее за плечо и повернув снова лицом к себе. — Потанцуйте со мной.

— Что? Нет! Вы…

— Давайте, Эвелина Мария. Покажем им, как занимательна может быть арифметика.

Прежде чем она сумела воспротивиться, он обвил рукой ее тонкую талию, другой рукой сжал ладонь и закружил девушку в вальсе. Она могла вырваться, поэтому он начал громко считать вслух, двигаясь в толпе детей.

Эви танцевала прекрасно, а поскольку в данный момент не опасалась возможного скандала из-за того, что ее увидят в компании с маркизом, расслабилась и отдалась танцу с таким пылом и радостью, которые Сент не мог не оценить по достоинству.

— Раз, два, три, — напевала она вместе с ним. — Раз, два, три. Давайте все! Присоединяйтесь к нам!

Эвелина взглянула на Сента с улыбкой, и его сердце как-то странно и необычно сжалось в груди.

— Потанцуйте с одной издевочек, — сказала она, выскользнув из его объятий. — Мы всех их научим.

Прежде чем он успел возразить, что не собирается танцевать ни с кем, кроме нее, она подхватила одного из младших мальчиков. Сент заметил, что парень наступил ей на ногу. Эвелина только рассмеялась.

Все пошло не так. Он привел оркестр, чтобы сорвать все планы, которые она наметила надень, и получить возможность подержать ее в руках. А теперь, из-за того, что его взволновали ее слезы, Сент, судя по всему, вдохновил Эвелину научить танцевать вальс с полсотни сирот, которые в жизни не видели музыкальных инструментов.

Она снова пронеслась в танце мимо него, на этот раз держа за руки двух мальчиков.

— Ну же, давайте, милорд, не стесняйтесь, — со смехом поддразнивала она. — Выбирайте партнера.

— Я уже выбрал, — пробурчал он себе под нос. Благовоспитанной девчонке удалось его провести. Это привело маркиза в замешательство. Со вздохом он выбрал одну из старших воспитанниц и повел в танце.

— Нет, дело в том, Доналд, что бесполезно выступать с какой-либо законодательной инициативой, если у нас нет достаточного количества голосов, чтобы ее поддержать.

Виктор Раддик откинулся назад в переполненной карете, сохраняя спокойное, заинтересованное выражение лица, которое он тренировал неделями. Он добивался аудиенции у принца Георга с момента своего возвращения из Индии, но даже представить себе не мог, что ему придется сопровождать принца-регента на прием к Хоуби в компании еще пятерых подающих надежды представителей палаты общин. Видимо, никто сегодня не собирался забрасывать экипаж принца гнилыми плодами.

— Но если мы внесем законопроект, Виктор, — ответил Доналд Тремейн, высокий лоб которого был покрыт испариной, — мы тем самым заявим о своей решимости добиться его принятия.

Виктор еле удержался от стремления отереть пот с собственного лба. День и без того был достаточно жарким, что уж говорить об атмосфере в закрытой тесной карете с тучным принцем и его нервозным окружением.

— А наша слабость в том, что его могут отклонить.

— Какая решимость! — одобрил принц-регент. — Если только проклятый Питт не сможет устоять, мы будем представлять жалкое зрелище.

«Если бы только поддержка принца Георга могла обеспечить голоса, мы бы победили», — про себя поправил его Виктор. Скорее всего, если он будет замечен в компании старого дурака, это пагубно отразится на его карьере. Но при этом, если его планы не будут одобрены принцем, у него останется очень слабая надежда попасть в парламент.

Сквозь приоткрытое окно в карету донеслись звуки музыки и крики.

— Кучер, стой! — приказал Принни, постучав в потолок кареты своей тростью. — Что это за шум?

— Не знаю, ваше величество, — последовал приглушенный ответ.

По команде принца Тремейн открыл дверь и высунулся наружу, пытаясь определить источник звуков.

— Вы думаете, это бунт? — спросил принц с беспокойством.

— Сомневаюсь, ваше величество, — успокоил Виктор. — Я не слышал ни о каких беспорядках за весь этот сезон.

«Во всяком случае, в Лондоне». Однако он воздержался от этого дополнения. Довести принца до апоплексического удара было бы сродни политическому самоубийству.

— Это оттуда, — сказал Тремейн, показывая рукой. — Сиротский приют «Заря надежды». Все окна верхнего этажа открыты. По-видимому, у них вечеринка или что-то в этом роде. Я вижу детей, скачущих по комнате.

Принц заметно расслабился.

— Ах, тогда нечего беспокоиться. Должно быть, это Сент-Обин. Без сомнения, он распродает мебель, перед тем как снести здание.

Виктор нахмурился. Снова этот проклятый маркиз.

— Позвольте спросить, ваше высочество, зачем бы Сент-Обину сносить приют?

— Он там председатель совета попечителей. Предложил мне землю задаром, если я соглашусь позволить ему снести это здание. Я еще не знаю, зачем ему это, но обязательно выясню. Сент-Обину не одурачить меня. — Принц снова рассмеялся. — Поехали дальше.