Глаза навязчиво застилают последние моменты, проведённые вместе с Андреем, когда ещё не случилось всего этого: мы лежим на нашей огромной кровати после очередной порции любви, он обнимает меня и держит за руку. В эти минуты меня переполняет счастье и бьёт через край. Он был другим. Настоящим. А сейчас словно его подменили. Я не верю, что он может быть убийцей моего бывшего мужа. От этих мыслей щемит сердце и на глаза наворачиваются слёзы. Как ножом по сердцу по ещё не зажившей ране.
Останавливаю машину на обочине и выхожу из неё, мне просто необходимо сейчас успокоиться, отдышаться. Мерзкий ветер бьёт в лицо. Я иду, спотыкаясь, а он будто смеётся надо мной, над моей болью и хочет сделать ещё сильнее. Но куда ещё?! Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Я должна быть сильной и не показывать свою слабость. Если мы переживём этот суд и нам получится выиграть дело, то значит мы справимся и с остальными трудностями.
Тогда я ещё не знала, что занималась самообманом. Я пыталась спасти утопающего, но ему вовсе не нужна была моя помощь…
Глава 22.
Горячий кофе с терпким ароматом обжигал мои чувства. Я сидела у окна и курила. Сигареты с ментолом: остужает жар, который идёт изнутри. Вообще я не курила, но иногда мне это просто было необходимо. Мне нужно было отвлечься. И мне нравился этот вкус. Вкус, который о многом напоминал. Это вкус осени. Серой и дождливой. Одинокой и грустной. Вкус задумчивости. Разочарования и недопитой любви.
Я потушила сигарету и искры сверкнули в темноте. Выдох. И ещё один. Что-то застряло там, глубоко в душе и просится наружу. Андрей в последние дни был равнодушным, или пытался казаться таким, на все мои вопросы отвечал односложно. Он ускользал. Я почувствовала, что теряю его и мне стало страшно. Страшно, потому что казалось, что теряю что-то ценное и дорогое для меня, я теряю любовь.
Я вернулась в гостиную, с нами был и Рома, который беспрестанно что-то рассказывал.
– Мама, а когда я смогу увидеться с папой? – сын повернулся в мою сторону. Его взгляд настолько был искренним, от него веяло лёгкостью и ребячеством, что сердце сжалось от того, что рано или поздно мне придётся рассказать правду.
– Рома, – протянула я, но не спешила отвечать. Я просто не знала, что сказать. Когда я повернулась в сторону Андрея, то он сразу же переменился в лице. Тень пробежала по его лицу, он пытался казаться сдержанным, но в глазах читалась еле уловимая тревога.
– Твой папа сейчас очень занят, -процедил он холодно сквозь зубы.
– Ладно, буду ждать, когда он освободится и позвонит мне. Я так соскучился по нашим с ним прогулкам после школы, – спокойно ответил мальчик и дальше продолжил заниматься своими делами.
Смотрю на сына и понимаю, насколько тяжело мне будет рассказать ему правду. Ранить, ведь он даже не подозревает о случившемся, а наивно ожидает их с ним встречи.
– Андрей, на следующей недели у нас суд, – начала неуверенно я, прижавшись к нему уже когда мы лежали в кровати вдвоём.
– Знаю, – коротко отрезал он. Его голос был столь безразличным и отдавал прохладой, замораживая меня, что мне стало не по себе.
– Андрей, что происходит? Тебя словно подменили в эти дни, – спрашиваю напрямую, потому что просто уже не знаю, с какой стороны к нему подступить. Он игнорирует мой вопрос, глядя сквозь меня. – Андрей? – мой голос вибрирует от эмоций, в то время как он остаётся по-прежнему хладнокровным и думает о чём-то своём.
– Тебе показалось, милая, – он легко проводит ладонью по моим волосам и прикрывает глаза. – Я просто очень устаю и, если честно, это меньше всего меня сейчас волнует.
– А что волнует тогда?
– Мне нужно спасать бизнес. Потеряем работу, на что будем жить?
– Да, конечно. А если потеряешь свободу, то зачем вообще тогда жить? – глаза царапают слёзы, я сглатываю и отвожу взгляд в сторону.
– Не потеряю. У меня есть ты и сильный адвокат, – уверенно заявляет он.
– Андрей, ответь мне лишь на один вопрос: это ты его убил?
– Кошечка, ты что такое говоришь? – он удивлённо поворачивает моё лицо к своему, взяв меня за подбородок. В одночасье его взгляд меняется, становится грустным и задумчивым. – Это же я. Я, которого ты любишь. Я, твой Андрей. Как ты вообще можешь спрашивать подобные вещи? – не успокаивается он, а я решаю не отвечать, потому что мне кажется, что это больше не тот Андрей, от которого я когда-то потеряла голову. Был ли смысл продолжать разговор?
Я молча смотрю на него, на его идеальный профиль, чётко очерченные скулы, волнистые волосы и бабочки на миг возрождаются, а потом снова опадают пеплом. Потому что сейчас мне кажется, что рядом со мной совершенно чужой человек. Будто я просто придумала себе образ и влюбилась в него. Я хотела то, что было недоступным. Пыталась постичь непостижимое. Я хотела его, потому что он никогда мне не принадлежал: ускользал, исчезал, не звонил. Был словно морским песком в моей ладони. Я хваталась за него, а он сыпался сквозь пальцы. Оставались лишь мелкие крупинки, которых мне было недостаточно, мне хотелось владеть им целиком и полностью.