Неисповедимый путь

– Ты целитель, сынок. Живой чудодейственный целитель! – он обнял сына одной рукой. – В тебе есть сила, которая дана тебе для вполне определенной цели. Черил и ее родители ждут внизу. Что мне им сказать?

– Я… Я сделал это, потому что очень любил Тоби. А эту девочку я даже не знаю!

Фальконер наклонился к нему и понизил голос.

– Сделай это, потому что любишь меня.

Отец Черил Гнатт положил ее на бок на простыню, постеленную на обеденном столе. Маленькая девочка задрожала и схватилась за руку матери, когда Уэйн склонился над ней не зная, что предпринять. Фальконер ободряюще кивнул головой; Кемми, переутомленная происходящим, вышла из дома и уселась на ступеньках террасы, дожидаясь окончания процедуры. Когда Уэйн наконец коснулся ноги девочки, он закрыл глаза, в его висках застучала кровь, и он принялся растирать круглые колени Черил. Девочка глядела в потолок и что-то тихо шептала.

Это продолжалось около часа, пока лицо Уэйна не стало блестящим от пота, а руки не перестали слушаться его. Родители Черил, не говоря ни слова, подняли девочку и отнесли ее в грузовик. Уэйн стоял на террасе, пока грузовик не скрылся вдали с поникшими от поражения плечами; когда он встретился глазами с отцовским взглядом, то из его груди вырвалось рыдание, и он убежал наверх в свою комнату.

Фальконер вернулся в свой уставленный книжными шкафами кабинет, закрыл двойную, обитую дубом дверь и сел за письменный стол, смотря перед собой невидящим взглядом. Затем он решил для восстановления равновесия духа обратиться к Библии, каждая страница которой была для него откровением. Он обнаружил, что открыл тринадцатую главу Евангелия от Матфея на речи Христа о семенах, посеянных на каменистой почве, в сорняках, и на плодородной почве, где они дали плоды. Он медленно прочитал три страницы до того, как уловил послание. Оно оглоушило его, как удар молнии; конечно! – подумал он и на него словно нашло возбуждение. Поскольку не до всех доходит слово Божье, то почему бы не быть тому же самому и с чудесами! Если эта девочка не исцелилась, то не потому ли, что в ее родителях недостаточно веры, или они ужасные грешники, стоящие слишком далеко от света? Проблема была не в Уэйне, а либо в этой девочке, либо в ее родителях! Он уже почти собрался пойти и поговорить с Уэйном, как вдруг зазвонил телефон.

Это был мистер Гнатт, звонивший с бензоколонки «Тексако», расположенной на другом конце города. Его дочка неожиданно начала дрожать и говорить, что плохо себя чувствует, поэтому они завернули на бензоколонку. Миссис Гнатт отнесла ее в туалет, где ее вырвало. Неожиданно Черил, закричала, что чувствует, как в ее ногах течет кровь, и ее испуганная мать поставила ее на ноги. Черил сразу упала, но затем поднялась, и своими силами добралась до грузовика, где отец подхватил ее на руки и стал кричать о том, как Маленький Уэйн Фальконер исцелил его дочь.

Три дня спустя в «Крестовый поход Фальконера» пришло письмо от Гнаттов, внутри которого лежал завернутый в тонкую оберточную бумагу десятидолларовый банкнот. Спустя некоторое время телефонные звонки и письма понеслись селевым потоком, и Фальконер решил, что ему пора передать Уэйну все, что он знал о публичных выступлениях, о том, как надо управлять толпой и помещать в сердца людей любовь к Господу. Мальчик обладал врожденным талантом ко всему этому, и в последнюю минуту Фальконер добавил на плакаты, предназначенные к летнему туру палаточных проповедей, имя Уэйна.

Фальконер поднялся с постели, стараясь не разбудить Кемми, через холл прошел в комнату Уэйна и осторожно открыл дверь. Слабые лучики восходящего солнца отражались на дюжине моделей самолетов – «Б-52», пары «Хеллкетов» морского базирования, английского «Спада», «Констеллейшн» и других – свисающих на нитях с потолка.

Уэйн сидел на стуле около окна. Легкий утренний ветерок колыхал занавески. За окном расстилались луга тридцатишестиакрового поместья Фальконера.

– Уэйн. – Голова мальчика резко повернулась. – Что-то ты ранехонько сегодня проснулся, а? – Фальконер вошел в комнату пригнувшись, чтобы не задеть зеленый «Спитфаэр».

– Да, сэр. Мне надо кое-что обдумать.

– И это «кое-что» настолько важно, что нужно недосыпать? Ты же знаешь, что этим вечером мы должны быть в Декатуре. – Он зевнул и потянулся, предчувствуя долгую дорогу. – О чем же ты думал?

– Я думал о том, что произошло в Готорне, папа. Я думал о том мальчике и его маме.

– О? – Фальконер взъерошил рукой волосы и тяжело присел на край кровати, откуда мог видеть лицо сына. – Ты слышал, что о них говорили. Они – странные люди, а эта женщина пришла на проповедь исключительно для того, чтобы спровоцировать скандал. Но это не должно тебя интересовать.

– Правда ли, что она ведьма, как говорили? И что мальчик – демон?

– Я не знаю, но похоже, в Готорне все думают так.

Мальчик несколько секунд молча смотрел на него, а затем сказал: – Почему же мы тогда не убили их?

Фальконер испугался.

– Ну… Уэйн, убийство противозаконно…