Нейронная одержимость

Продавец издаёт недовольный вздох, словно я отвлёк его от чего-то важного. Оглядываюсь в поисках иных покупателей — но их нет. Что, впрочем, не мешает торгашу немного поныть.

— Освящённый воск? Орденское миро? Не обижайтесь, молодой человек, но за таким нужно идти в лавки церковников, а у меня на это лицензии нет. Я и так, знаете ли, поднадзорный…

— Лицензия важна для важных персон. А вы сами говорите, что звать меня никак. Так — обычный курьер, желающий отвратить назойливых бесов.

Я подхожу к очередному прибору — адской смеси песочных часов, чего-то вроде ртутного выпрямителя (видел такие, пока деда ещё не списали с МПС) и сразу нескольких электродов. Волосы на теле встают дыбом, и браслет начинает нагреваться. А в ушах я слышу знакомое и оч-чень недовольное женское шипение. Сразу же, как по команде, прибор загорается синим пламенем и я отскакиваю.

— О, детектор Бебеля вспыхнул. Такое с ним бывает в последнее время. Вроде и странно, но с другой стороны — бесы и демоны слетаются на информацию, как мухи на падаль. Неудивительно, что кто-то из них стремится раздолбить мою скромную лавку. В конце концов, именно поэтому я некогда вырезал большую часть имплантов, а документацию веду по старинке. На пергаменте.

— Но почему они вообще обитают рядом? Сеть же защищена!

— Я бы сказал, молодой человек, но прошёл Круг Железа. А вы, извините — нет. Раскрытие тайны непосвящённому — смерть. так что ограничусь классической отговоркой студиозуса, — в глазках старика пляшут огоньки. — «О чём не знаю, о том молчу»

Может, подобрать какие-то невмы, развяжущие ему язык? Благо, есть пару подходящих гальдраставов… нет, не стоит. Старик отключился от сети и тем самым сделал правило «воздушного зазора», так что кроме эзотерических механизмов меня могут ждать иные, куда более неприятные сюрпризы. Этот воробей — стреляный, так что и мякина для добычи информации должна быть хорошей.

— Вы когда-нибудь видели в Пургатории столбы из света? Золотое пламя, если приглядеться — виден поток непрерывной вязи.

— И человеческие силуэты?

— Не помню, далеко от меня было, — нагло вру я. — Что это вообще могло быть?

— Подобное есть только в апокрифических Комментариях святых отцов, — протягивает старик. — Тех, что не читают в храмах. Обычно означает прорыв могущественных сущностей. Редкое событие… даже жаль, что вы осложнённо вышли из Эгрегора и я не могу прогнать вашу оперативную память через ментоскоп. Что ж, зато понятно, почему у меня чуть не взорвалась лаборатория, эге.

— Извините.

— Да вы-то тут причём… точно не хотите узнать путь судьбы? Три карты — лишь кусочки картона, зато нервы чуть успокоят и вам, и мне. Конечно, некоторые карты могут действительно чувствовать эмоции гадающего и запрашивающего гадания, но эти колоды реже, чем добропорядочный демон.

— А что в них такого особенного? Невмы? Печати?

— О нет. Они — эманации душ грешников, спущенных в инфоад за свои прегрешения… Их эмоции и память. Грёзы, которые витают вокруг озёр цифрового льда.

Бред? Может быть. Но мне жутковато. Не сколько от шипения Ады, эзотерической шелухи или взвизгнувшего игнитрона. Пока что я не могу отвести взгляд от последней карты в раскладе.

От «Повешенного».

Глава 12

в которой младший Уар получает цель, Пургатория шумит, а десять тайных знаков — читаются.

Плёсны улья Балагурово. Жилой блок «Харита-35»

Воск, ладан и прочий магический хлам я донёс без осложнений. Вчера мы с Иркой много говорили об ангелах, демонах, пили слабенькое местное пиво и пытались поковырять спящую память Адриана. Если бы у чёрных копателей была совесть — то теперь бы мог их понять. Я проламывался к воспоминаниям о роде курьера, не задерживаясь на чём-то мизерном, представляющим ценность только для него. Всё остальное откидывалось «на потом». Но прежде всего я пересчитал деньги в кошеле и предложил подработку Филлиону, пока тот не найдёт себе занятие по душе.

Потом было много беспокойного, нервного сна. Никакого, к счастью, интима — блондинка для меня была ещё слишком чужой, а значит — вполне могла расколоть мою реальную личность. К тому же, нужно было отдохнуть от Ады и без того насыщенного дня. Утро наступает, как всегда — слишком рано. Мы едим какую-то еду из доставки в грубоватых глиняных горшочках. Видимо, эту упаковку делают в массовых объёмах, что объясняет количество черепков на улицах подулья.

— Ты говорил своему новому другу о новых перспективах?

Уар принял мою идею, как и предупреждение о нелюбви Каллиников, с ледяным спокойствием.

— Каллиники — не первый Великий дом, в котором у меня есть недруги, и явно не последний. Честность в этом проклятом городе стала цениться всё хуже.

Мнемоинженер только усмехается, услышав мой пересказ.

— Уар как он есть, — она вертит деревянной двузубой вилкой в руках. — Должен отработать контракт чести, а там будь что будет. Тебе повезло встретить его.