Нейромант

Кейс вышел из лифта и двинулся наугад. Нумерованные двери. Тишина, как в дорогой больнице.

Он нашел свой кабинет. А ведь нужно было искать Молли. Не совсем понимая, для чего он это делает, Кейс приложил чип к темному сенсору, вмонтированному под табличкой с номером.

Щелкнули магнитные запоры. Звук напомнил ему «Дешевый отель».

Лежавшая на кровати девушка села и сказала что-то по-немецки.

Спокойные немигающие глаза. С этой все ясно, на автопилоте. Нервная система отключена. Кейс попятился и закрыл дверь.

Дверь с номером сорок три не отличалась от остальных. Кейс остановился. Тишина в коридоре говорила о звуконепроницаемости стен. Пытаться открыть дверь чипом бесполезно. Кейс постучал костяшками пальцев по покрытому эмалью металлу. Никакого результата. Казалось, дверь поглощала звук.

Он приложил чип к черной пластинке.

Запоры щелкнули.

Похоже, она ударила еще до того, как полностью открылась дверь. Кейс стоял на коленях, спиной к стальной двери, и лезвия больших пальцев девушки дрожали в нескольких сантиметрах от его глаз…

– Господи Исусе… – Молли отвесила ему болезненную оплеуху и выпрямилась. – Это ж надо быть таким идиотом. За каким хреном ты сюда полез? И как ты открыл замок? Кейс? Да ты как, в порядке?

Молли снова наклонилась.

– Кредитным чипом, – силясь вздохнуть, прохрипел Кейс.

Боль шла откуда-то из нижней части груди. Молли помогла ему встать и затолкнула в кабинет:

– Ты что, подкупил там этих, наверху?

Кейс покачал головой и рухнул поперек кровати.

– Вдохни. Считай. Один, два, три, четыре. Задержи дыхание. Теперь выдохни. Опять считай.

Кейс схватился за живот.

– Ты ударила меня ногой в живот, – выдавил он.

– Скажи спасибо, что не пониже. Сейчас я не нуждаюсь в обществе. Я медитирую, ясно? – Молли присела рядом. – И получаю инструкции. – Она указала на небольшой монитор, встроенный в стену напротив кровати. – Уинтермьют рассказывает мне о «Блуждающем огоньке».

– А где живая кукла?

– Здесь нет. В чем и состоит самое дорогое спецобслуживание.

Молли поднялась. На ней были кожаные джинсы и свободная темная рубаха.

– Работаем завтра, так сказал Уинтермьют.

– Что произошло в ресторане? Почему ты убежала?

– Если бы я осталась, то могла бы замочить Ривьеру.

– За что?

– За то, что он сделал со мной. За это шоу.

– Не понимаю.

– Это стоит дорого, – сказала девушка и вытянула правую руку, как будто держала невидимый плод; пять лезвий выскользнули из-под ногтей и снова спрятались. – Дорого поехать в Тибу, дорого сделать операцию, дорого платить за перестройку нервной системы – чтобы получить рефлексы, соответствующие такому оборудованию… Знаешь, где я зарабатывала на все это деньги? Здесь. Не прямо здесь, но в похожем месте в Муравейнике. Сперва кажется, что все это ерунда, ведь тебе вставляют блокирующий психику чип, и деньги достаются вроде как ни за что. Ну, болит там утром в каком-нибудь месте, но что поделаешь. Ты же сдаешь тело напрокат. Когда все происходит, тебя как будто бы и нет при этом. В заведении есть программы, которые обеспечат исполнение любых желаний клиента… – Молли хрустнула костяшками пальцев. – Все шло прекрасно. Я зарабатывала свои деньги. Но потом выяснилось, что блокировка и управляющие цепи, установленные мне в Тибе, несовместимы. Я могла вспомнить, чем занималась в рабочее время… Но это были просто дурные сны – да не всегда, кстати, и дурные. – Молли улыбнулась. – Затем все пошло как-то странно. – Она выудила из его кармана сигареты и закурила. – Хозяева узнали, на что я трачу деньги. Мне уже вставили лезвия, но тонкая нейрохирургия требовала еще три операции. Бросить работу я не могла. – Она затянулась, выпустила тонкую струю дыма и нанизала на нее три идеальных кольца. – Как потом выяснилось, ублюдок, который содержал бордель, заказал ради такого случая специальную программу. Берлин – самое сучье место, огромный базар, где можно найти любую, самую злую штуку. Я так и не узнала, кто написал программу, которая мной управляла, но она основывалась на классике «снаффа».

– Они знали, что ты понимаешь происходящее? Что во время работы ты сохраняешь сознание?

– Ничего я не сохраняла. Это вроде как киберпространство, только пустое. Серебристое. И запах дождя… А собственный оргазм похож на вспышку новой звезды на самом краю пространства. Но я начала припоминать. Я словно вспоминала сны. А они мне ничего не сказали. Просто подключили меня к программе и начали сдавать за особую плату.

Ее голос звучал как бы издалека.

– Я знала, но предпочитала помалкивать. А то где бы я взяла деньги? Сны становились все страшней и страшней, и я бы успокоила себя тем, что по крайней мере некоторые из них действительно были просто снами, но только вот к тому времени мне стало уже известно, что босс набрал кучу клиентов, пользовавшихся исключительно моими услугами. Для Молли, говорил он, мне ничего не жалко, и подкидывал мне какие-то сраные гроши. – Она покачала головой. – Этот говнюк заряжал клиентам в восемь раз больше, чем платил мне, и думал, что я этого не знаю.

– А за что он заряжал такие деньги?