Нейромант

Болела спина, позвоночник.

Кейс встал и откинул с глаз мокрые волосы.

Что-то случилось…

Он обшарил свои карманы, ничего там не нашел и поежился от холода. Но куда делась куртка? Кейс поискал ее по углам, заглянул за консоль и бросил это бесполезное занятие.

Выйдя на Нинсэй, он прикинул количество народа. Пятница. Наверняка пятница. Линда, скорее всего, в аркаде. Может, удастся стрельнуть у нее денег или хотя бы сигарет. Кашляя, он отжал перед рубашки и протиснулся сквозь толпу ко входу в аркаду.

Голограммы, изгибающиеся и приплясывающие в такт реву игровых автоматов, сумбурная мешанина полупрозрачных, друг на друга накладывающихся призраков, густой запах пота, и скуки, и напряженного ожидания… Моряк в белой футболке, играющий в «Танковую войну», разнес Бонн водородной бомбой – мертвенно-синяя ослепительная вспышка.

Линда пытала свое счастье в «Замке колдуна» и проиграла, ее глаза были густо обведены черным карандашом.

Кейс положил руку ей на плечо, она подняла голову и улыбнулась:

– А-а-а! Привет! Что это ты такой мокрый?

Он поцеловал ее.

– Это из-за тебя я проиграла, – сообщила Линда. – Смотри, задница. Дошла уже до темницы седьмого уровня, и тут долбаные вампиры меня поймали. – Она протянула ему сигарету. – Чего-то ты не в себе. И где это тебя носило?

– Не помню.

– Ты что, под балдой? Снова запил? Зоуновские колеса глотаешь?

– Может быть… Сколько ты меня не видела?

– Треплешься? – Линда взглянула ему в глаза. – Ну точно, треплешься.

– Нет. Какой-то провал в памяти. Я… я проснулся на помойке.

– Может, тебя по голове шандарахнули? Деньги-то целы?

Кейс мотнул головой.

– Ну вот, все ясно. Тебе что, спать негде?

– Думаю, да.

– Тогда пошли. – Линда взяла его за руку. – По дороге выпьешь кофе и что-нибудь съешь. Я отведу тебя домой. Приятная встреча. – Линда сжала ему руку.

Что-то хрустнуло.

Во вселенной что-то изменилось. Аркада застыла, затем завибрировала и…

Ее уже нет. Груз памяти скачкообразно вырос, целый массив знаний вошел в голову, как микросхема в гнездо. Ее нет. Запахло паленым мясом.

Не было и моряка в белой футболке. В пустой аркаде – гробовая тишина. Кейс сжал кулаки, оскалил зубы и медленно обернулся. Пусто. Едва державшийся на краю консоли желтый конфетный фантик упал на пол, усеянный окурками и стаканчиками.

– У меня была сигарета, – произнес Кейс, глядя на побелевшие от напряжения пальцы. – У меня была сигарета, девушка и место, где спать. Ты слышишь меня, сукин сын? Слышишь?

По аркаде прокатилось эхо, и снова стало тихо.

Кейс вышел на улицу. Дождь прекратился.

И ни души.

Мелькали голограммы, танцевал неон. Кейс почувствовал запах вареных овощей, доносившийся с той стороны улицы, из тележки уличного торговца. У ног лежала нераспечатанная пачка «Ехэюань» и коробок спичек. Надпись на коробке́: «ДЖУЛИУС ДИН. ИМПОРТ-ЭКСПОРТ». Кейс тупо уставился на название фирмы и его японский эквивалент.

– О’кей, – пробормотал он, поднимая спички и распечатывая пачку. – Я тебя слышу.

Кейс медленно поднимался по лестнице в кабинет Дина. «Не спеши, – повторял он себе, – только не спеши». Стекающий циферблат сюрреалистических часов показывает неправильное время. Неоацтекские книжные шкафы и столик а-ля Кандинский покрыты пылью. Фибергласовые ящики наполняют комнату запахом имбиря.

– Заперто?

Ответа не было. Кейс подошел к двери кабинета и подергал ее:

– Жюли?

Бронзовая лампа с зеленым абажуром отбрасывает на письменный стол Дина круг света. Кейс взглянул на внутренности старинной пишущей машинки, кассеты, мятые распечатки, липкие пластиковые мешочки с образцами имбиря.

В кабинете – никого.

Кейс обошел широкий стальной письменный стол, отодвинул кресло. Нащупал револьвер в потрескавшейся кожаной кобуре, прикрепленной к нижней стороне столешницы серебристой ленточкой. Магнум 0.357, антиквариат.[17] Антиквариат со спиленным стволом и без скобы, ограждающей спусковой крючок. Рукоятка обмотана скотчем. Скотч стертый, коричневый. И грязный. Кейс открыл барабан и проверил все шесть патронов. Ручная набивка. Мягкий свинец пуль блестит, не успел еще потускнеть.

С револьвером в правой руке Кейс протиснулся мимо шкафа, стоявшего слева от стола, и встал прямо посреди незахламленного кабинета, вне пределов светового пятна.

– Торопиться мне, в общем-то, некуда. Так что решай сам. Но, с другой стороны, все это дерьмо мне порядком надоело.

Он поднял револьвер обеими руками, прицелился в середину письменного стола и спустил курок.

Отдача чуть не сломала ему запястье. Дульная вспышка осветила кабинет, словно блиц фотографа. Чувствуя звон в ушах, Кейс уставился на рваную дыру в столе. Разрывная пуля. Азид свинца. Кейс снова поднял револьвер.

– Ну зачем же так, сынок, – сказал Жюли, выходя из тени.

На нем был шелковый, свободного покроя костюм-тройка, полосатая рубашка и галстук-бабочка. В очках блестело отражение настольной лампы.

Кейс повернулся и прицелился прямо в розовое, лишенное каких-либо признаков возраста лицо.