Негатор

Тупик, кажется. Впрочем – а как я сам бы попытался обойти такой вопрос? Да не так уж сложно: сговориться заранее, что связной прячется на такой-то поляне за таким-то кустом, прийти на эту поляну и рассказать кусту все, что надо. Никому и ничего. А вместо этого ЧЕМУ и очень даже что-то.

Все эти соображения и изложил Моане. У нее на лице появилась уже знакомая мне самурайская маска.

– Простите меня, Профес. Я немедленно начну исправлять свою ошибку.

И доктор магии исчезла в направлении своей комнаты. Для работы ей нужны были соответствующие кристаллы. Само собой, я не стал вмешиваться, а вместо того отправился показывать Сафару основы полирования кристаллов.

Сафар схватывал дело довольно быстро, хотя, как мне кажется, у Сарата оно шло быстрее. Мы отполировали уже целых четыре грани первым абразивом, когда появилась Моана. Впереди нее шагал штатный мальчик-сбегай-за-водкой с повышенной унылостью на лице. Что это значит? Правильно, первый дурак из всех – это я лично. Ведь чувствовал мутность в этом не особо молодом человеке, а не проверил, хотя мог.

– Это он.

Более кратко доложиться наша психолог-контрразведчица не смогла бы. Значит, инфа о нас уже ушла. Плохо, даже очень. Но попробуем получить с этой паршивой овцы шерсти клок – и побольше, побольше… Для страховки я вызвал сержанта из отряда. Мне самому при допросе присутствовать было не с руки: Моана не смогла бы пустить в ход свои умения в части магии разума.

Через полчаса мы знали приметы связного, расписание сеансов связи, имя главного нанимателя, а также полное содержание докладов. Собственно, ушло не так уж и много. Мои усилия в части держания двери мастерской в закрытом состоянии принесли плоды – ключевые моменты так и остались тайной. Ушла информация о полировании, о том, что используются разные абразивы, и о том, что полируется дерево, покрытое слоем лака. О кристаллах он не знал. Моана проверила самым тщательным образом все доклады.

Меня вызвали. Я велел увести вражьего наймита и запереть в надлежащем помещении: не верилось, что в приличном замке может отсутствовать тюрьма. Моана подробно пересказала все, что удалось узнать. Закончила она вопросом:

– Командир, он тебе еще для чего-то нужен?

Я задумался. Соблазняла идея создания двойного шпиона, слива дезы противнику и прочее в том же духе. Мысленно я уже воспарял к вершинам контрразведывательной деятельности. Но тут же сшиб сам себя на землю и напомнил себе в самой нелицеприятной форме, что для такого рода подвигов нужен опыт, который приобретается не только чтением очень художественных романов.

– Нет, мы его выдоили досуха. Он мне не нужен.

Предвидя кровожадные замыслы Моаны, я торопливо добавил:

– Он нам рассказал все. По моему мнению, он заслужил легкую смерть.

– Это ОН рассказал все? Вы в самом деле так думаете?

Пришлось промолчать.

– Да ничуть не бывало! Я вытаскивала сведения из его гнилых мозгов. Правда, кое-что – очень немного – он рассказал сам. К вашему сведению, он и своего прежнего хозяина продал. Другое дело, что наниматель так и не решился напасть на Шхарат-ана. Он даже сейчас на что-то надеется. Если бы вы велели кому-то из солдат прикончить негодяя, – уверена, что он сумел бы ускользнуть. А вот от меня – вряд ли. Жадная, злобная и очень хитрая крыса – вот он кто. А я высоко ценю крыс… как лабораторных животных.

Мне стало крайне не по себе. Конечно, это не мой мир, не мне ломать его через колено, но и становиться подручным нового доктора Исии (был такой микробиолог, военный преступник, что в качестве подопытного материала использовал заключенных и военнопленных) мне очень не хотелось. Я решился попробовать:

– А как же ваша клятва мага жизни?

От улыбки этой симпатичной женщины стало бы дурно саблезубому тигру.

– Покушение на мага жизни делает клятву в отношении всех, кто этому способствует, недействительной. Я вам не хотела говорить, но у его нанимателя были планы прикончить меня, как только он разделается с вами. Эта, – непонятное слово, я убежден, что ругательство, – случайно об этом узнала. Не глядите на меня так, я не люблю причинять боль ради развлечения. Но уж своей особой он послужит науке в полной мере. Кстати, его труп я тоже намерена использовать – будет хороший урок анатомии для Ирины.

Моана была права. Но от этого паршивость моего состояния не уменьшилась. Однако рефлексии пришлось задавить со всей силой.

– Моана, кто такой этот самый главный, охочий до нашего добра?

– Зовут Манур-ог, магистр, из очень способных. У него на подходе была докторская диссертация, но он ее забросил. Причина мне неизвестна. Специализация – магия воды. По второй специальности – электричество.

Вот это еще плохая новость. Те самые виды магии, против которых я слабее всего.

– Что-нибудь есть о нем как личности?

– Не очень много, хотя собрать сведения можно. Насколько я знаю: очень умен, придерживается твердых принципов, из коих первый: чтобы ему было как можно лучше, а остальным всем – как придется. Второй его главный принцип: не руководствоваться никакими другими принципами, кроме первого.