Нефтяной принц

— Значит, я получу двадцать пять?

— Да, — кивнул Гринли.

— Неплохо! Я ваш душой и телом! Если бы их можно было получить сразу и наличными!

— Это невозможно. Он выпишет чек на Фриско.

— Тогда нам придется ехать в Сан-Франциско?

— Да, поедем вместе.

— Ну, этот путь я проделаю охотно. За двадцать пять тысяч долларов поскачешь гораздо дальше.

— Еще одно предупреждение. На самом деле по поводу краснокожих я не так спокоен, как показывал. Будьте очень осторожны и постарайтесь, чтобы вас не заметили. Будет катастрофа, если я с теми двумя увижу на озере только чистую воду.

— Не волнуйся, — успокоил его Батлер.

— Возвращаемся в лагерь. Если кто-нибудь из них проснется и не увидит нас, он может что-нибудь заподозрить.

Когда они вернулись к Роллинсу и Баумгартену, те крепко спали. Трое бандитов тихо прилегли рядом со спящими. Ночь прошла спокойно, а едва забрезжил рассвет, Батлер и Поллер отправились в путь.

Роллинс и Баумгартен полагали, что те двое отъедут вперед недалеко, но Нефтяной принц разъяснил им ситуацию:

— Они посланы на разведку и должны тщательно осматривать местность. Это требует неторопливой езды. Так мы слишком быстро настигнем их, и придется снова останавливаться и ждать.

— Когда же мы выезжаем?

— Завтра утром.

— Так поздно?!

— Вовсе не поздно. Вы сами хотели, чтобы рассеялись все ваши подозрения. Если они встретят по дороге врагов, тотчас вернутся и сообщат нам об этом. Если до вечера они не приедут, значит, нам нечего опасаться.

Такое объяснение показалось Роллинсу и Баумгартену разумным.

Прошел целый день, наступил вечер — Батлер и Поллер не возвращались, что привело троих ожидавших в благодушное настроение. Банкир всю следующую ночь не сомкнул глаз; он находился в каком-то лихорадочном возбуждении. По его мнению, завтра настанет великий день, когда самое большое и опасное предприятие всей его жизни завершится удачей. Такое могло присниться только во сне! Он станет настоящим нефтяным королем, владельцем неисчерпаемого источника! Его имя назовут среди имен крупнейших миллионеров, а через короткое время его причислят к сонму тех самых, всемирно-знаменитых нью-йоркских Четырехсот! Эти мысли не давали Роллинсу покоя, и как только начало светать, он растолкал Гринли и Баумгартена, торопя их с отъездом. Когда солнце только поднялось над горизонтом, они уже проделали путь в несколько миль.

Они ехали по горной местности, поросшей густыми лесами, время от времени натыкаясь на следы уехавших вперед спутников. В полдень решили дать лошадям отдохнуть.

— Через четверть часа мы доберемся до подходящего места, — объявил Нефтяной принц, — глубокой котловины, в которую не заглядывает солнце. Там всегда прохладно.

Они ехали по довольно круто вздымавшемуся косогору. Как только подъем окончился, покрытый хвойным лесом склон вдруг резко обрывался вниз. Всадником даже пришлось спешиться и вести лошадей в поводу.

— Еще шагов двести, — успокаивал Гринли, — а потом появится долина. Она невелика, и посреди нее находится огромная скала, рядом с которой растет могучий столетний бук.

Преодолев указанное расстояние, спутники Гринли буквально остолбенели, зачарованные красотой открывшегося перед ними пейзажа. Прямо под ногами почва почти отвесно уходила вниз; они оказались на верхнем краю котловины, образованной обрывистыми скальными стенами. С южной и с северной стороны котла вели два узких выхода. Путники находились на выступе западной стеньг, нависавшем над котловиной. Скала, о которой говорил Гринли, была почти рядом. А дерево возле нее поражало такой совершенной красотой, что привело бы в восхищение любого живописца.

— Вот это да! — не удержался Баумгартен.

— Тсс! — остановил его Гринли. — Мы здесь не одни. Видите индейцев? Там, с северной стороны? Там же пасутся их лошади.

Краснокожие сидели в тени скальной глыбы, спасаясь от знойных солнечных лучей. Лица их были раскрашены боевыми красками, полностью скрывавшими черты лица. У одного из индейцев за налобной повязкой торчали два орлиных пера. И только теперь трое путников заметили темную полосу в траве, начинавшуюся у южного входа и, словно шнур, тянувшуюся до самой скалы.

— Это след, оставленный краснокожими, — сообщил своим спутникам Гринли.

— Пожалуй, нам не стоит идти дальше, — с озабоченным видом произнес банкир. — После пуэбло я не верю ни одному индейцу.

— Я знаю этих краснокожих, — спокойно ответил Гринли, — и даже имя одного из них: это Мокаши, вождь нихора.

— Что может означать это имя? — осведомился бухгалтер.

— Бизон. Когда-то этих животных было много в саваннах, и вождь прославился как удачливый охотник.

— Если вы его знаете, то и он, может быть, вас знает?

— Конечно, ведь я несколько раз бывал в его племени. Случалось это, правда в мирное время, но он всегда был расположен ко мне. Сейчас, когда выкопан топор войны, никому нельзя верить.

— Хм, что же делать?

— Да, собственно, ничего. Если просто спустимся вниз, они нас не тронут. Но на всякий случай лучше ему, конечно, не показываться.

— А объехать котловину никак нельзя?